На кладбище,где мирный дух и негарьи храм лесной струится средь ветвей,там батюшкина пустынька к ночлегувстречает чаепитием гостей.Там и без слов открыто сердце Богу.И ветер слег во вдумчивой ночи.С молитвой тихою сливается дорога…И бес в окно стучит…19 ноября 1991
Люблю я Родину,поверь, страна!Люблю с похмелияи с бодуна.Ведь продолжаетсявсегда Она —даже с похмелияи с бодуна.2002
* * *
И все мы здесь, и все мы там,у всех у нас судьба все та же:вменять друг другу божий срам,служа у кесаря – на страже.Служа у кесаря, чертямпроклятья слать в хмельной надежде.И, страх имая,жить, как прежде,и быть всегда то тут, то там.1990
* * *
В миру всего тесней альтернативам,когда над ним завис великий крест.И в памяти неграмотной, строптивойвосходит слово:Иисус Воскрес!Вновь Храм встает в мерцании завета.К нему сквозь лес опять валит народ.Раскаявшись, Иуда с того света,жизнь проклиная,в землю слезы льет —кровь проступает…В старом нищем платьевоззвал пришедший:«Как без веры жить?»И закачались брусья на распятье,раскачивая поле спелой лжи.…Безвременье…Взлетая ввысь над раем,в расколе слепо веруя в свой стан,душа находит скит и выгораетот пяток до нательного креста.Сквозь зиму в вечность проступает тупоот света не прозревшее жлобье.А тело серебритсявечным трупоми в колокол судьбы ногами бьет…1990
* * *
Тень креста пролегла через темные силы,в бездну крысы, толкаясь, бегут из России.И уже никого:ни народа, ни Бога.Только правых ведущая в вечность дорога.И грядет справедливость,но между своими.Молча крысы друг друга сгрызают во имя…1990
* * *
С последним солнцем Рим объяла мгла,когда из арамейского пределатень от орла двуглавого сошлак подножию родительского древа.Ему томиться в поднятой пылис тех пор, как перевыкорчевав корнии распахав лицо родной земли,Микулушка хлебнул поганой крови.На сладкий дух сквозь годы-временас восьми концов ползут собачьи дети.И падшие слепые племенапо трын-траве разносит темный ветер,оставив нам в котомке божий деньи тягу к хлебу на родных могилах.А над землей кружит все та же тень,но распознать корней еще не в силах.1991
Могила Хомякова
Искали ль черта там иль ничего,иль просто дурость пришлых одолела? —но вырыть прах задумали егои перенесть в соседние пределы.А из могилы в небо выползалпремудрый дуб, покрытый мхом и ветром,что каждый, отводя, крестил глаза,как бы представ пред тем и этим светом.Вдруг, словно пузыри пошли со дна,со всех глубин закопанного слова:«Моей земле не страшен сатана,я не нашел здесь ничего такого.Копайте дальше, но не в том вопрос,кто тут лежит и, чей здесь гроб разруша,всей сутью в память этот дуб пророси пригвоздил, раздвинув ребра, душу.Откуда корни?!»Распрямляя ствол,сорвался древний лист в гнилую темень.Свет вспыхнул, и, возобновив родство,с кладбища заспешили в вечность тени.Черту сомненья люди перешли,поддались кости заступу покорно.И прах его был выбран из землии стал землей.Но дуб лишился корня.1991
* * *
Под бестрепетным лунным прицеломслышу землюс другого конца.И ложусь в неестественно беломна могилу отца-праотца.Слышу зовы и рая, и ада,но во мгле не пойму, где какой, —в небеса с легким шелестомпадаю,в небо смерти и жизни самой.И когда человеки лихие —с пулей-ножичкомтешатся тьмой,мертвецы,испокон не чужие,вырастают стеной крепостной.Пофамильно,повзводно,поротномои прадеды-деды идутс ненаглядными,с самыми «родными»…И дядьев молчаливых ведут.Сердца стук —словно бубен шамана,дословесная темная речь.Предки,смертью прикрывшие раны,жизнь живую выходят стеречь,прорастая во мне васильками,проливаясь водою живойи губами шепча и сердцами:– Не боися, сынок, мы с тобой.Крест нательный к губам прижимаюи о здравии Бога молю.То ли жизнь мертвецам продлеваю,то ли смерть приручаю свою…14 ноября 2008 – 20 апреля 2009
* * *
Когда Бог проклял землю, то ветрамизамел дороги к истине самойи все живое выдернул с корнями.И сгинул род людской.И лишь деревья по земле незрячей,как высохшие ящеры, ползут.И, заклиная небо, корни прячути новой почвы ждут.1991
* * *
Убиенному войску в былинах лежать навсегда.Я последний солдат,на кресте целовавший судьбу.Сквозь подошвы мои прорастает трава-лебеда.Через вещую кровь я по трупам иду на Стамбул.Оборванкой свобода встречает меня у ворот,собирая копеечкув русский поверженный щит.Нерадивая память в забвенье считает ворон,распластавших крыла надо мнойв православной ночи.Над Софией, как Китеж,восходит печальный Исус,неразумный народ свойпытаясь представить во тьме.Крик печали плывет с минарета,как будто в лесу,и не виден сквозь морокЕгорий на белом коне.В недрах рода идет эта гибель-игра.И у ног цитадели не видно родного следа.Запинаясь о собственный труп,я иду на Царьград.Через душу мою проступает трава-лебеда.19 ноября 1991