— Ярет…
Даннис приподнял ее и поднес к губам мех с водой.
— Он еще жив. Он был ближе всех к… Ну, наверно, это можно назвать взрывом. Когда был уничтожен храм.
— Но что.., кто…
— Сначала пей. Вопросы потом.
Послушно она выпила немного воды. Потом с его помощью села. У Данниса дрожали руки. Он казался потрясенным и не вполне владел собой. Остальные трое тоже выглядели ошеломленными.
Наверно, я выгляжу еще хуже, подумала Эйран.
— Дети…
— С ними все в порядке. — Даннис смог криво улыбнуться. — Не знаю, почему. Но их почти не задело то, что так подействовало на нас. Они устали, вот и все.
Загадка.
— Ярет. Я должна идти к нему. — Эйран поползла на четвереньках. Грудь Ярета поднималась и опускалась в такт дыханию, но легко, так, что это движение можно и не заметить. Эйран положила руку ему на лоб. Холодный. — Любимый мой. — Она целовала его щеки, веки, рот. Возможно, она только воображает, но как будто цвет понемногу возвращается на его лицо, а дыхание становится сильнее.
— Мама?
Занятая Яретом, она с отсутствующим видом ответила:
— Да, Мышь?
— Я его сломала.
Тогда Эйран подняла голову. Рядом на коленях стояла ее.., ее дочь. Не Мышь, не девочка-волшебница, а Дженис. Лицо у нее осунувшееся, под глазами синяки, и кажется, что девочка вот-вот заплачет. Она держала в руках серебряную цепочку, с которой должен свисать камень. Но сам камень исчез. Ничего не осталось, кроме оправы, да и та потрескалась и обгорела, как будто почернела от высокой температуры.
— Ты его сломала? О, Дженис. — Эйран обняла девочку и начала покачивать и шептать на ухо:
— Моя бедная девочка.
Рядом с Дженис стояла Звезда, дальше — остальные дети. Они выглядели такими же усталыми и измученными, как Дженис. На этот раз, несмотря на испытание, у Шепелявой не было пальца во рту. Дети придвинулись, и Дженис оторвала от себя руки матери и присоединилась к девочкам. Все они взялись за руки.
Дженис исчезла, на ее месте была Мышь.
— Мы остановили его, мама. Мы все вместе. Но камень при этом сломался. — Она посмотрела на остальных девочек. — Простите, что я заплакала. Не нужно было.
Эйран смотрела на шестерых маленьких волшебниц, пораженная словами Мыши. Для нее они не имели смысла. Не зная, что сказать, она только кивнула. Потом предоставила их себе и вернулась к своему потрясенному мужу.
Глава 52
— Не думаю, чтобы она поняла, — сказала Мышь.
— Как ей понять? — ответила Сверчок. — Я сама едва понимаю. А ведь я помогала это сделать.
Дети походили вокруг остатков темного храма. Все столбы полурасплавились, их каменные украшения превратились в остывающие оплавленные глыбы, а большие птицы, сидевшие по сторонам ворот, настолько пострадали от разрушительной силы, что стали почти неузнаваемы. Но основная сила удара пришлась на центр круга.
Огромная статуя буквально исчезла. Выше роста человека ничего не сохранилось. А то, что сохранилось — каменные лапы и начало лестницы, торчащей из-под обломков, — было обожжено и разбито. Казалось, легкий ветерок окончательно обрушит развалины. Из глубины руин, там, где они обвалились внутрь, поднимался легкий столб дыма. Если бы не это, место можно было принять за покинутое в течение столетий. Нужен только покров вьюнков и другой растительности, чтобы смягчить черты опустошения.
— Я видела, — сказала Птица. — О, какие ужасные, болезненные цвета повсюду, изнутри и снаружи. Хуже всего глаза.
— Да, знаю. А когда клюв открылся и они зажглись..
Птица повернулась к Пламени.
— Все глаза загорелись, даже у маленьких птиц на столбах. А яйца, они пульсировали в такт с барабанным боем. Повсюду красные и черные вспышки, и еще болезненно-зеленые. От этих цветов меня затошнило.
— Ты по-прежнему видишь их? — Пламя нахмурилась, словно вглядываясь во что-то.
— Нет, они исчезли. Ничего не осталось.
— Это было злое место, — серьезно сказала Звезда. — Оно все принадлежало Тени. Оно захватило твоих маму и папу, Мышь. И остальных мужчин тоже. Я чувствовала, как оно толкает их, когда оно взяло Велдина.
Мне кажется, с каждым проглоченным оно становилось все сильнее. А когда проглотило бы всех, смогло бы справиться и с нами.
— Никогда не слышала, чтобы сделали так, как мы, — сказала Мышь. Она посмотрела на изуродованную цепочку с оправой от камня. — И до сих пор не понимаю, как мы это сделали.
— Это была Шила. Мы ишпольжовали ее. Или она ишпольжовала наш.
— Это более вероятно, — сказала Звезда.
Мышь прикусила губу.
— Надеюсь, у нас не будет неприятностей из-за того, что мы сломали камень.
— Надо будет просто рассказать хранительнице, что случилось. Наверно, она нас простит.
— Я надеюсь, мой папа поправится.
Птица посмотрела на Эйран, которая пригнулась к Ярету.
— Да, он поправится. Я вижу, что он крепнет с каждой минутой.
— Это хорошо, — облегченно сказала Мышь. — Теперь мы можем ехать домой.
— Я думаю, ты приняла решение, куда пойдешь.
Мышь посмотрела на Звезду.
— Откуда ты знаешь?
Звезда улыбнулась.
— Ты сама научила меня слышать, помнишь? Это было в твоем сознании с тех пор, как мама и папа нашли тебя в Ализонском замке.
— Мне так будет не хватать их. Даже Рангина. Ему недолго осталось жить. Он у папы был еще до моего рождения. И Смельчак тоже.
Ее сестры придвинулись ближе, взялись за руки, успокаивали ее.
— Да, это очень грустно, — сказала Сверчок, — Твоим папе и маме труднее, чем моим. У меня есть еще брат, и будет новый ребенок, а ты единственное дитя Эйран и Ярета.
— Когда мы сможем снова путешествовать, — сказала Мышь, — я один день буду ехать с напой, другой — с мамой. И постараюсь как можно дольше не говорить им, что не вернусь с ними домой.
Глава 53
Несмотря на уверения детей, что зло навсегда умерло, никто не хотел задерживаться в этом месте. Вопреки усталости и потрясению от столкновения с этим злым местом, четверо мужчин и Эйран решили унести Ярета подальше от храма сокола. С помощью детей они торопливо разбили лагерь. Потом, надеясь, что никакие чудовища — как то, что напало накануне, — не отыщут их по запаху, Эйран легла рядом с Яретом и закрыла глаза.
А когда снова открыла их, Ярет расхаживал по лагерю. Он похудел, казалось, что на солнце просвечивают его кости. Эйран села. Ей хотелось подойти к нему и обнять. Но что-то в его поведении ее остановило.
Между нами какое-то напряжение, подумала она.
Возможно, он во всем винит меня. При этой мысли у нее все сжалось внутри. Она с трудом глотнула. Если бы я не ушла из дому, не лечила бы раны, нанесенные этим бездельником Рофаном, я могла бы прогнать волшебницу от нашего дома, и всего этого не случилось бы.
А может, и нет. С тех пор, как я последний раз видела дочь в Благдене, она стала Мышью, волшебницей в миниатюре. Теперь, когда в голове у меня прояснилось, я понимаю, что произошло. Но Ярет видит это по-другому.
Он не слышал ее рассказа о том, как она и остальные дети-волшебницы остановили зло, грозившее поглотить нас всех. И она еще настолько ребенок, что горюет о потере камня при этом.
Она ушла. Я потеряла ее. Неужели я потеряла и мужа?
На нее упала тень. Она подняла голову — он стоял и смотрел на нее с непроницаемые выражением.
— Ехать сможешь? — спросил он.
— Да.
— Мы должны выбраться из этих гор прежде, чем снова столкнемся с таким местом.
И будем неспособны сопротивляться, потому что единственное наше оружие уничтожено, подумала Эйран.
— Да, — вслух сказала она. — Я согласна. Чем быстрее уберемся с этого ужасного места, тем лучше.
На подбородке Ярета дрогнула мышца.
— Теперь у нас есть запасная лошадь. Ранал, ты поедешь на ней и поведешь свою.