Двое прочих гостей оставались Фальку безызвестными. До сего момента.
Первым гостем, а верней сказать, гостьей, оказалась немолодая уже, но по-прежнему еще видная собой, хотя и без особой эффектности, купеческая вдова пани Листвицкая. Дама с чрезвычайно острыми чертами, придававшими лицу ее до крайнего удивления сходство с настоящим осиновым листом. Вторым незнакомцем был дурно одетый лет пятидесяти красноносый и ужасно неряшливый господин. Тучного сложения, с огромными залысинами и маленькими щелочками-глазками, в коих, к слову, читались и смысл, и ум. Звали его Мостовой Алексей Алексеевич.
Про Алексея Алексеевича доктор не особенно распространялся, да и, собственно, ничего кроме имени не поведал. О Листвицкой же говорил много больше и куда охотней, потому на нее молодой человек взглянул с удвоенным любопытством.
Всего, не исключая самого Ивана Карловича, выходило восемь человек. Не считая, разве, слуг, деловито сновавших за спинами трапезничающих и то и дело натыкавшихся на молодую непоседливую псицу – любимицу князя по кличке «Заноза». Доброе создание без конца вертелось у всех под ногами и норовило прошмыгнуть под стол, чтобы положить кому-нибудь на колени свою лохматую голову.
Ужинали, если не сказать полуночничали, в просторной и чинной зале. Помещение принадлежало к числу прочих парадных заведений особняка, наряду с холлом, гостиной, библиотекой и большой танцевальной комнатой, полы в которой были начищены столь ревностно, что запросто можно было разглядеть в них свое собственное отражение.
Все это пышное великолепие, повторяя в точности устройство иных богатых дворцов империи, расположилось аккурат за высокими окнами фасада. Комнаты в строгой последовательности и с тщательной продуманностью соединялись промеж собой массивными дубовыми дверьми с золочеными ручками и замысловатыми вензелями. Всюду были расставлены вазы со свежими цветами, висели картины и тканые полотна, курились ароматические свечи, зажатые в медных витых светцах. Хозяйские покои находились здесь же, в бельэтаже, в глубине дома, в той его части, что выходила прямиком к саду и речке. Спальни брата и сестры отделяла друг от друга горница со святыми образами, заменявшая Арсентьевым так и не достроенную часовенку.
Временных жильцов обыкновенно размещали в небольших, но уютных комнатушках наверху, в мезонине. Каждая светлица была заботливо обставлена мебелями, оклеена бумажными полосатыми обоями и непременно имела собственный балкончик. Именно такие вот немудреные апартаменты и были загодя отведены Ивану Карловичу. Еще седмицу назад. Однако три дня тому на пороге имения появилась Ольга Каземировна Листвицкая и приготовленное учителю фехтования жилье, за неимением прочего, тут же сменило квартиранта.
Листвицкая была женщиной незаурядной. Урожденная шляхтянка, она с младых ногтей привыкла знать себя особой гордой и обеспеченной. Ей, по слухам, не досталось ничего от умопомрачительной красоты матери, но того девушке никогда, кажется, и не требовалось, ведь для достижения успеха человеку довольно знать свои слабые стороны и уметь должным образом употребить сильные. Трудно сказать, что именно привлекало в ней мужчин. Острый ум, кажется, свойственный всем на свете дурнушкам, а может, папенькины капиталы? Так или иначе, кавалерам различных мастей, вьющимся вокруг Ольги Каземировны, а тогда еще попросту Оленьки, завсегда не было переводу. Ей пророчили успешный брак и самое высокое положение в обществе, но панночка огорошила всех, выскочив замуж за русского купца с не запоминающейся фамилией (не то Папышев, не то Пупышев) и укатив с ним в далекую Саратовскую губернию. Там у новоиспеченного супруга имелась в собственном владении небольшая мебельно-суконная мануфактура.
Ее старик-отец, известный крайне воинственными настроениями по отношению к России, невзирая на явные симпатии царя Александра польскому национальному движению, обиды так и не спустил. На все Царство Польское заявил он тогда, что Ольга ему больше не дочь. Затем все как-то само собой улеглось и о взбалмошной девице потихоньку забыли. Так разбегаются и затихают на воде круги, образованные ловко брошенным камнем.