Соколиная охота
I. Рух
1
Вам никогда не приходило в голову, что для нас значат такие понятия как «дружба», «свобода» и… прочий «ставящий на путь истинный» бред? Ровным счетом ничего. В нашем мире все построено не на законах нравственности или морали, а на единственно верном законе Жизни: кто не сожрал – того сожрали, и никак иначе. И это я говорю не отдельно о Зоне отчуждения или Большой Земле, а о мире в целом. Любое живое существо не может что-то делать для других, не извлекая при этом выгоду, хоть малейшую, – такова наша природа. Делая что-либо, мы все равно пытаемся выделить из этого что-то для себя: будь то ментальное или физическое, – оно в любом случае будет. И не стоит пытаться доказывать, что это не так – это будет лишь подтверждением вышесказанного…
2
На дворе застыл поздний вечер. Мы с Кнутом засели в баре и не уходили оттуда уже довольно долгое время. Уговорив на двоих вот уже третий бутыль давно опостылевших «Казаков», я, наконец, вспомнил, зачем позвал своего приятеля «залить за воротник». Немного пошатнувшись, слегка трясущейся рукой я достал из внутреннего кармана слегка помятый белоснежный конверт, сплошь усыпанный пестрыми марками и разноцветными штампами. Видать, многое пришлось преодолеть этому клочку бумаги, чтобы, наконец, добраться до адресата. Застегнувшись, я протянул его Кнуту.
– Чт-то это? – невнятно поинтересовался мой захмелевший товарищ.
– Это прос-сили т-тебе передать...
После этих слов я понял, что на сегодня хватит.
Особо не церемонившись с конвертом, мой друг разорвал его и принялся за чтение, непосредственно, письма. Поначалу его взгляд лениво и немного заторможено тащился по тексту написанного, но через несколько мгновений скорость чтения явно увеличилась; в глазах отражалось что-то странное. Покончив с чтением, он аккуратно положил небольшой клетчатый листок, от чего тот согнулся пополам, а сам налил себе еще один полный стакан и залпом заглушил его.
Я смотрел на товарища, не понимая, что могло вызвать такую реакцию. С пару минут мы молчали, а потом он поднял голову и посмотрел на меня. Я не заметил в его взгляде существенного изменения, но все же...
– Кто просил передать? – неожиданно строго спросил Кнут.
– Хвост. – Отчеканил я. – Кто ему передал – не знаю.
– Понятно… – протянул мой товарищ.
«Понятно, что ничего не понятно», – лично меня посетила именно эта мысль. Что ему понятно? Что было в том письме? На секунду мне показалось, что он испугался. Но этого просто не может быть: как одному по Диким территориям шляться, так это запросто, а письмо прочитал и испугался? Да никогда!
С несколько минут мы просидели молча, но когда эта тишина, к которой приплетались звуки, присущие атмосфере бара, начала неслабо давить на сознание, я все-таки осмелился поинтересоваться:
– Ты не против? – спросил я, взяв бумагу.
– Нет. – Бросил Кнут, вновь заливая «за воротник».
Я развернул этот жалкий клочок бумаги, ожидая прочесть там довольно длинное, крайне содержательное и не блещущее изысками нормативной лексики послание. Вместо всего этого, мой взгляд пробежал по одной короткой и, что главное, единственной строке: «За всё нужно платить. Рано или поздно. Они сами тебя найдут». Ни подписи, ни каких-либо еще подсказок о личности отправителя не было… Кто эти «они» и за что это «всё» нужно платить? Я положил лист обратно на стол, избавив кусочек переработанной древесины от проблем с перегибом, – сложил его сам. Странно, но после прочтения послания, я невольно сидел и обдумывал смысл написанного.
Параллельно с этим, мне довелось поймать себя на мысли, что я боюсь… Да, да, именно боюсь! Странное чувство тревоги, перерастающее в нечто большее, в чувство страха. А это самое ужасное, что могло произойти. Ведь самая заразительная, ужасная, практически уничтожающая вещь на планете, это не болезни, катастрофы и прочие проблемы человечества, – это страх. Они не имели бы такого распространения, не имели бы такой власти над человеческим сознанием, если бы не страх перед ними. Только он в разной степени своего проявления диктует нам опасное то или иное мероприятие, или нет. Только он может, порожденный одним сознанием, поглотить еще сотни душ.
За всеми этими размышлениями, мне вспомнилась старая, как сам мир, притча о Мужике и Чуме: «Идет Мужик по дороге, а навстречу ему Чума. – Куда идешь, Чума? – В город. Хочу погубить пять тысяч человек. – Ну, давай, Чума, иди. – Бывай, Мужик. И на этом они разошлись. Через некоторое время возвращается Мужик обратно той же дорогой, а навстречу ему опять Чума. – Здорово, Чума. – Здорово, Мужик. – Чего ж ты меня обманула так! – Как? – Да вот говорила, что погубишь пять тысяч человек, а погубила сорок пять! – Нет, Мужик, я свое слово сдержала. Я погубила ровно пять тысяч, а остальные сорок умерли от страха...»