Тотчас же зеленая ракета прочертила дугу над стоянкой самолетов. Это был приказ для нашего дежурного звена. Значит, надо помочь нашим ребятам. И мы пошли на взлет.
А тем временем Иван Ищенко меткой очередью подбил одного фокке-вульфа и, не выходя из боя, сорвал атаку второго фоккера, который пытался ударить по яку его ведомого. Воспользовавшись занятостью летчика, вторая пара немецких истребителей подожгла самолет Ищенко. Гвардеец сражался с врагом до последней возможности и пал в воздушном бою смертью храбрых.
Уже находясь над аэродромом, я услышал знакомый басистый голос командира:
— Тридцать третий, набирайте высоту в стороне от точки. К нам подходит шестерка фоккеров. Будьте внимательны.
Этот голос я мог бы различить из тысячи голосов, говорящих одновременно. Вот уже почти два года вместе с Евгением Петровичем Мельниковым хожу по земле, летаю в воздухе. Шаг в шаг, крыло в крыло.
— Понял, — ответил я командиру полка и мысленно поблагодарил его, вспомнив вылет в паре с Ефтеевым в начале войны. Для меня это была горькая, но большая школа опыта.
Итак, нас переориентировали. Но почему? То ли потому, что группе Кобылецкого уже была не нужна помощь, то ли потому, что налет шестерки вражеских истребителей грозил большей опасностью? Гляжу по сторонам — нет ли где фоккеров, которые могут на взлете перебить все мое звено. Кажется, не видать. Пройдя несколько километров на бреющем полете, набираем высоту в направлении солнца, потом будет удобнее атаковать фокке-вульфов, намеревающихся блокировать наш аэродром.
На мой запрос: На какой высоте противник? — Мельников ответил:
— Фоккеры ходят парами по большому кругу на высоте трех-четырех тысяч метров. Подходи к ним скрытно!
— Иду к вам, — ответил я. К вам — значит к аэродрому.
Истребители противника, по-видимому, основное внимание обращали на соседний, плохо замаскированный аэродром и почему-то не штурмовали наши самолеты. Вероятно, упорно ждали, когда те будут взлетать. Это дало нам возможность подойти к аэродрому скрытно, со стороны солнца. Одну пару яков на всякий случай я оставил значительно выше фоккеров, а сам с ведомым перешел в атаку, разгоняя скорость на пикировании.
Самолеты противника — два выше, а четверка несколько ниже — виражили правым пеленгом, растянувшись на большой дистанции. Как дома, сволочи! невольно ругнулся я. Расстояние сокращалось очень быстро. Вот уже верхняя пара фоккеров зажата в клещи с двух сторон. Вначале они, вероятно, не заметили нас, а когда мы сблизились на дистанцию открытия огня, ведущий начал резко разворачиваться влево со снижением, то есть как бы прятаться под нижнюю четверку своих истребителей. Однако энергичный разворот не спас его от гибели. Перекрестье моего прицела лежало точно на фоккере. Огненная струя достигла цели. Ведущий ФВ-190 загорелся и начал беспорядочно падать.
— Тридцать третий, — услышал я одобряющий голос подполковника Мельникова, — молодец!
Отвечать Евгению Петровичу некогда. Ведомый сбитого поспешил выйти из боя, опасаясь разделить судьбу своего ведущего. Что ж, топай. Есть кого бить кроме тебя. Выйдя из атаки боевым разворотом, мы снова ринулись на врага. Вторая наша пара отлично прикрывала меня и моего ведомого, в любую минуту была готова кинуться на выручку.
Очередной противник выскользнул из-под прицельного огня, хотя мы и зашли со стороны солнца. Еще атака — и снова безрезультатно. Переходим на вертикальные фигуры, чтобы зайти в хвост и нанести удар по фашистским самолетам. Но, видно, враги были опытные. Не так-то просто их сбить. Вниз вверх, вниз — вверх… Дико ревут моторы, от напряжения дрожит обшивка яков. Мечутся стрелки приборов, в глазах начинает темнеть от чрезмерных перегрузок. Мы гоняемся за гитлеровцами то у самой земли, то высоко над нею. Они хотят обмануть нас, поймать на оплошности. Мы стремимся перехитрить их.
Схватка продолжалась вот уже второй десяток минут, а удобного момента для удара все еще не было, хотя преимущество по высоте и скорости все время оставалось за нами. Но вот один из фоккеров решил оторваться от меня, изменить направление полета на восходящей вертикали. Сначала фашистский летчик пошел на левый боевой разворот, но во второй его половине неожиданно начал перекладывать самолет в правый. Вот когда он ошибся! Как только его машина начала переход из левого разворота в правый и как бы задержалась на месте, я открыл огонь. Фоккер мгновенно охватило пламенем, затем он взорвался в воздухе и упал в районе Ольховатки.
— Еще раз спасибо, сокол! — снова послышалось в наушниках. Это голос Мельникова.