Сбитый Иваном Федоровичем Балюком корректировщик был восемнадцатым самолетом на его счету. Командование наградило капитана орденом Красного Знамени.
Как только солнце начало подниматься из-за горизонта, Балюк, я, Максименко и Денисов вылетели в район Малоархангельска. Погода стояла ясная, как на заказ, только кое-где на небольшой высоте поднимались облака, несколько густевшие с подходом к линии фронта.
Шли мы двумя парами: Балюк и я — на высоте 3700 метров, Максименко и Денисов — 4000 метров. Горизонтальная видимость обеспечивала хороший просмотр воздушного пространства, так что никакой неожиданности не могло быть.
И в самом деле, для нас не было неожиданностью появление самолетов противника: еще издали сквозь редкие облака мы увидели впереди и ниже себя несколько точек, постепенно приобретавших очертания ФВ-190. Шли они цепочкой друг за другом. Заметив нас, отвернули на несколько градусов вправо и начали набирать высоту. Мы подвернули в их сторону и пошли на сближение с одновременным набором высоты, чтобы иметь преимущество для атаки, ибо высота и скорость в бою — залог победы.
Было видно, что бой предстоит жаркий: на каждого из нас приходилось по два вражеских истребителя. Когда мы устремились им наперерез, они прекратили разворот и пошли на встречно-пересекающих курсах. Одна пара фоккеров несколько оторвалась от своей группы, видимо она имела какую-то другую задачу. Какую? Посмотрим.
Ведущий немец принял лобовую атаку, навязанную капитаном Балюком. Я решил атаковать ведомого месса, который опаздывал с разворотом или избегал встречи с нами. Дистанция сближения быстро сокращалась. Еще одно мгновение — и длинная очередь, направленная под ракурсом одна четверть, пронизала фоккера. Объятый пламенем, он свалился на землю северо-западнее Малоархангельска.
Выйдя из атаки левым боевым разворотом, чтобы просмотреть заднюю полусферу и в случае необходимости своевременно принять решение на атаку, я увидел, как два ФВ-190 с двух сторон пытаются зажать моего ведущего в клещи. Почувствовав опасность, Балюк почти мгновенно подвернул свой як и меткой очередью сбил одного немца. Я развернулся в обратную сторону, свалил самолет на левую плоскость и атаковал фоккера, который заходил в хвост машины Балюка. Прицельная очередь — и фокке-вульф переходит в отвесное пикирование. Каскад фигур — и еще один фоккер от меткой очереди Ивана Балюка уходит из боя. Иван Максименко и Александр Денисов надежно прикрывали нас сверху. Они не дали возможности ни одному вражескому истребителю достичь преимущества в высоте, и мы спокойно расправлялись с численно превосходящим противником.
Вслед за первым вылетом последовал второй. Третий раз летал на разведку. Время шло к исходу дня, когда я возвратился на аэродром. Сняв парашют и шлемофон, помог Терентьеву замаскировать самолет.
— Больше не будет вылета? — спросил механик. — Если не будет, надо готовить машину на завтра.
— Подожди, может быть, еще придется лететь. Давай покурим.
Терентьев не курил, но всегда со мною соглашался:
— Покурим.
Мы отошли от машины.
— Жарко было? — полюбопытствовал сержант.
— Как в Узбекистане в разгар июля, — затягиваясь дымком, ответил я.
Юрий понимающе улыбнулся.
У штабной землянки стояли подполковник Верещагин и высокий, как пожарная каланча, капитан Ганзеев. Поговорив о чем-то, они посмотрели в сторону самолетов Максименко и Оскреткова, потом Ганзеев поднял вверх ракетницу, и над аэродромом рассыпались зеленые искры ракеты. Тотчас же две машины порулили на старт.
— Юрий, готовь як к вылету, — бросил я механику на ходу, направляясь к офицерам штаба.
— Есть! — круто повернулся Терентьев.
Подбежав к Верещагину и Ганзееву, я с ходу засыпаю их вопросами: куда полетели ребята, надо ли готовиться мне… Наблюдая за взлетающей парой, штабисты молчали.
Подошедший к нам командир полка сказал:
— Большая группа бомбардировщиков противника над Понырями. Туда почти полностью пошел соседний полк. Нам тоже приказали подбросить парочку яков. Ну, Михайлик, рассказывай о разведке.
Достав планшет, я начал докладывать. Капитан Ганзеев записывал результаты разведки в рабочую тетрадь, а начальник штаба то и дело подгонял его:
— Давай, давай быстрее! Разведданные ждут в дивизии. Видишь, какая разгрузка на станции Комарычи. Для ночной авиации работы хватит с вечера до утра.
Капитан выпытал у меня все, что ему было необходимо, и побежал к телефону.