— Ероплан в цельности и сохранности. Никаких безобразиев, окромя мальчишек, не заметил.
— Спасибо, дедуся!
— Рад стараться, товарищ Герой Советской страны! — вскинул дед Мирон седенькую бороденку.
Ребята во главе со Степкой попросили капитана покатать их на самолете.
— Что ж, покатаю, — пообещал Балюк. — Принесите-ка два кирпича.
Мальчишки кинулись к развалинам соседнего дома и принесли целую дюжину кирпичей.
— Подкладывайте под колеса, — сказал им летчик. — Так. Молодцы! А сейчас запустим мотор и полетим. Степа, помоги-ка мне провернуть винт. Так, так, так! Хорошо! Когда я сяду в кабину, ты с кем-нибудь рвани лопасти винта — ив сторону. Понял?
— Понял.
Вскоре самолет был готов к полету. Усадив в заднюю кабину Анастасию Ильиничну, Балюк сделал круг над деревней. Председательница отказалась лететь: не на таких, мол, летала, знаю, что к чему.
Потом поднимался в воздух с дедом Мироном.
— Эх, боже ты мой! — вылезая из кабины, возбужденно кричал дед. — При жизни в раю, на небеси побывал…
Балюк летал со Степкой, с девчатами. Только начал взлетать с восьмым или девятым пассажиром, как мотор после отрыва от земли дважды чихнул и остановился. Высота всего несколько метров, а впереди высоковольтные провода. Выход один — садиться прямо перед собой. Балюк принял решение направить самолет между столбами: разворачивать влево или вправо нельзя, нет достаточной высоты. Пока планировал, машину снесло вправо, и она ударилась крылом о столб…
Приподняв очки, Иван вылез из самолета, вытащил из кабины перепуганную насмерть девушку и, не заходя в деревню, медленно поплелся вдоль столбов к дороге.
В полк он пришел к исходу третьего дня. Рассказал нам, а потом командиру все, как было.
— Черт меня дернул аттракционы устраивать! Герой…
Балюка отругал Мельников. Потом ему досталось на орехи от командира дивизии. А когда его вызвали в штаб воздушной армии, он снял с себя ордена и Золотую Звезду, завернул их в носовой платок и, тяжело вздохнув, проговорил:
— Все, отлетался Иван Федорович…
Сначала мы смеялись над незадачливым аттракционистом, а потом встревожились: в армии накажут за самовольство и поломанную машину. Но волнения наши были напрасны. Генерал Руденко расспросил Балюка о его приключениях, отечески пожурил и неожиданно предложил:
— Поезжай-ка ты, Иван, домой, в Конотоп. Повидай родных, а то скоро на запад пойдем.
Так закончилась эта история с пакетом.
Дни тянулись медленно, как ленивые волы: самолетов не было, и приходилось заниматься наземной подготовкой. Каждому хотелось поскорее подняться в воздух к рвануться к берегам Днепра, на Украину, где шли бои с врагом, приближаясь к границе.
Но вот пришла весть о том, что мы скоро получим аэрокобры и начнем их осваивать. Весть взбудоражила полк: никто из нас не летал на таких машинах.
Однако это скоро длилось больше двух недель, пока из штаба дивизии не позвонили, чтобы мы выслали представителей для встречи летчиков, перегоняющих самолеты Р-39. Желающих оказалось так много, что командир полка распорядился подать несколько грузовых машин для летчиков и техников.
— Посмотрим, что нам прислал ленд-лиз, — потирая руки от нетерпения, сказал Денисов.
— Говорят, на каракатицу похожа эта кобра.
— Передняя нога высокая, а мотор сзади летчика.
— А на всех приборах — английские надписи: авто-лян, футы, мили… Придется с переводчиком летать или самим учиться хаудуэдукать.
Это было произнесено с таким откровенным извращением, что хохот катился за машинами несколько километров.
— Эй вы, словотворцы! — погрозил кулаком Мельников. — Не озорничайте.
Добравшись до аэродрома, мы услышали гул моторов. Выбежавший навстречу Мельникову начальник связи полка капитан И. К. Бархатов доложил, что к нам летят четыре самолета аэрокобра с соседнего аэродрома во главе с капитаном Бабенко.
— Аа-а, Гаврила, — кивнул головой Евгений Петрович, — знаю.
Мы напряженно всматривались в небо, ожидая диковинные самолеты. Наконец они выскочили из-за верхушек деревьев и, пролетев на бреющем полете, разошлись веером.
— Метеоры! — заметил кто-то.
— Они тебя возьмут в шоры, эти метеоры. Намучаешься с ними, — возразил ему другой.
Через несколько минут самолеты уже стояли возле нас, и мы сразу же облепили их, как мухи.
— Гляди-ка, Гагин, — показал Николай Крючков, — коленчатый вал проходит под самой кабиной. Так что ты не спи, а уснешь — комбинезон вместе с брюками намотает на вал…
— Да ладно тебе, — отмахнулся от него Гагин. — Сам не засни.