Ева хотела поподробнее расспросить Ефросинью или Михаила Валерьевича, что именно ей предстоит делать, да и как вообще в терем Кощеевны пробраться. Но тут на лестнице раздались шаги и оживленные возгласы. На этаж в сопровождении Михаила Валерьевича и Ксюши поднялись Лева и Маша Шатуновы — старший сын и невестка папиного друга-шамана.
Хотя лично Еве с ее будущими спутниками познакомиться так и не удалось, она их сразу узнала, так как видела их фотографии в новостях у Василисы. Маша приходилась родной сестрой мужу Василисы Ивану. Они и свадьбу играли в один день. В альбоме у подруги Ева видела несколько удачных снимков двух счастливых пар на разных фонах.
Впрочем, даже без такого заочного знакомства Леву Шатунова она бы узнала. Первенец Михаила Валерьевича и высоким ростом, и статью, и открытым, приятным лицом с немного вздернутым носом, и золотисто-белыми волосами, бровями и ресницами походил на отца.
Его жена Маша вроде бы пела в каком-то фольклорном коллективе. Однако при взгляде на нее сразу возникали мысли о том, что девушке с такой внешностью самое место на подиуме. Высокая, статная, с толстенной, пшеничного цвета косой, она двигалась как та самая пушкинская пава и то ли плыла, то ли летела.
— Мы сразу после прослушивания выехали в аэропорт, — доложилась Маша.
— Вчера бы прилетели, если бы не жеребьевка, — объяснял ситуацию Лева.
— А если ты пройдешь на третий тур? — озабоченно глянул на сына Михаил Валерьевич, благоговейно державший в руках маленький чемоданчик, в котором лежал концертный гобой.
— Ты, кажется, пап, переоцениваешь мои возможности, — улыбнулся польщенный Лева.
— По мне, так ты очень неплохо выступил, — возразил сыну Михаил Валерьевич. — Я прямую трансляцию слушал.
— Да ты ауф как играл для вашего консерваторского неформата, — поддержала Михаила Валерьевича Ксюша. — Не зря мы тебе, Шатунов, давали с Ванькой химию списывать.
— Так ты его знаешь? –удивленно спросила у подруги Ева, когда Лева и Маша вместе с Михаилом Валерьевичем, дядей Мишей и Ефросиньей Николаевной зашли в реанимацию.
Хотя Леву как практикующего шамана и его молодую супругу уже ввели в курс дела, им что-то требовалось проверить и посмотреть.
— Я же тебе говорила. — пожала плечами Ксения. — В одной школе учились. Ванька Царев после девятого в лицей при Ломоносовском ушел, а Лева в свою эту Гнесинку поступил. Теперь, вон, солист филармонии. Смотри сюда, — сменила она тон на деловой, воровато оглядываясь и убеждаясь, что рядом нет родителей Евы — Джинсы и ветровку я тебе привезла, но твои любимые кроссовки — это, извини, зашкварный варик. В них только по городу круги наматывать, а в лесу они ж у тебя потекут после одного дня пути. Их, конечно, тоже стоит взять, но идти все же лучше в берцах. Наденешь мои запасные, почти новые, но уже разношенные. У нас же одинаковый размер. В них и штаны удобнее заправлять.
Ева хотела поблагодарить подругу, но та еще не закончила, вытаскивая откуда-то рюкзак, в котором уже лежали спальник, кружка с миской и ложкой, и еще кое-что из необходимого по мелочи.
— Давай перепаковывай все сюда, только не переусердствуй. Тащить все придется на себе, а у меня своих вещей хватает. Я еще думаю, не взять ли все-таки вторую палатку, но Левка говорит, что спать все равно придется по очереди. Да я могу и в лесу под кустом перекантоваться. Или у костра подремать.
— Так ты тоже идешь с нами? — потрясенно спросила Ева, только сейчас въезжая в то, что ее материалистка-подруга тоже знает о том, что едут они не в научный центр, а куда-то в сказочный лес. Или для нее сочинили какую-то другую байку?
— А то! — лукаво ухмыльнулась Ксюша, показывая на второй такой же рюкзак, только уже уложенный. — Ты же знаешь, что я за любой кипеш, кроме голодовки, а за вас с Филиппом горло перегрызу, откуда бы всякая погань ни полезла.
Перед тем, как переодеться, чтобы ехать в аэропорт, Ева еще раз зашла к Филиппу. Взяла за руку, осторожно поцеловала в чуть приоткрытые, но безучастные губы, коснулась сомкнутых ресниц. Доведется ли вновь почувствовать жар ответного поцелуя, согреться теплом взгляда карих огненных глаз?
Она еще раз перед уходом обняла Артема Ивановича и Дарью Ильиничну, выслушала мамины наставления, взяла у отца сумку с ненужными вещами, которым предстояло дожидаться ее возвращения в кладовке клиники. А потом суровый Велибор Яшин отвез их в аэропорт.
Глава 14. Печка, яблоня и перевозчик
— Не переживай. До прошлого года я тоже ни разу не ночевала в лесу, — наблюдая неловкие попытки Евы совладать с рюкзаком, успокаивала ее Маша.
— А потом как обрела крылья да как рванула через Навь. Мы с Иваном едва успевали, — с любовью глянул на жену Лева.
— Мне, правда, было кое в чем проще, — морщась под тяжестью своей поклажи, добавила Маша. — На наиболее сложных участках ребята помогали мне.
— А кое-где и тебя несли, — кивнул Лева, высматривая на табло аэропорта объявление о рейсе до Наукограда.
— Так, может быть, мне стоило напрячь Кирилла, — испытующе глянула на друзей Ксюша, которая свой рюкзак влекла с таким видом, будто он невесомый. — Или Ивана с собой позовем. Хоть с женой повидается.
— Насчет Кирилла не знаю, а у Ваньки сейчас практика. Он и так отпросился, чтобы встретить нас в аэропорту, — развела руками Маша, подходя к стойке регистрации.
— Да знаю-знаю, — проворчала Ксюша с таким гордым видом, будто в достижениях одноклассников была и ее заслуга. — Твой брат реально крут. Молекулярная биология — это топчик, и земноводных при этом своих любимых не забывает.
— Не надо никого звать, — испугалась Ева, проверяя билеты и документы. — Я и так вас всех так напрягла. С конкурса сорвала.
— Ты вообще, о чем? — удивленно глянула на нее Маша. — Да я в прошлом году, когда мы Василису вытаскивали, вообще накануне защиты диплома вернулась.
— Преимущество подготовки заранее, — с уважением заметила Ксюша, отправляя багаж по ленте транспортера. — У нас некоторые его в это время еще допечатывали.
— Конкурс Чайковского — это, конечно, ауф, как говорят тут некоторые, — нахмурив золотистые брови, резонно заметил Лева. — И в нашей номинации он вообще первый, но, будем надеяться, не последний. А тут речь идет о спасении человеческой жизни. К тому же с Кариной и ее семейкой у нас старые счеты, — выразительно добавил он.
— Все равно самое сложное и ответственное предстоит выполнить тебе, — сочувственно вздохнула Маша.
Время до вылета прошло в общих разговорах и дорожной суете.
— Отправимся сразу, — объяснял план действий Лева. — Ванька нас встретит и довезет до места, а дальше уже пешком. Так что советую подремать в самолете и, кому не хватит, в машине. Если хотите пересечь Реку засветло, понадобятся силы.
Ева кивнула, подспудно понимая, что речь идет не о Елени — основной водной артерии региона. Спрашивать она ничего не стала, решив довериться провожатым, тем более что Ксюша уже сменила тему.
— Ваш Иван про палатку-то не забудет? — напомнила она.
— Пусть только попробует, — в шутку погрозила скрытому от нее расстоянием брату Маша.
— Когда и где он хоть что-то забывал? — примирительно улыбнулся Лева.
Ощущая уверенность и теплоту, исходившую от всех троих ее спутников, Ева почти успокоилась. Однако, когда самолет взмыл в воздух, она почувствовала, как натягивается до предела и рвется какая-то пуповина, связывавшая ее с Филиппом. Мелькнула паническая мысль: что она делает? Как она могла его покинуть в беде? Увидятся ли они снова?
Похоже, растерянность отразилась на ее лице, поскольку Маша, которая сидела рядом, ободряюще тронула ее запястье. Это дружеское прикосновение вызвало в душе Евы одновременно радость и боль, ибо наполнившее жилы тепло слишком напомнило первое рукопожатие Филиппа.
— Я понимаю, что ты переживаешь из-за расставания с возлюбленным, — ободряюще улыбнулась ей Маша — Но ты нужнее ему здесь. Вернее, там, куда мы отправляемся, — убежденно добавила она, и в лучах проникающего в иллюминатор солнца ее вдохновенное лицо озарил внутренний огонь, а русые волосы засияли золотом иных миров.