Оценив изысканность и оригинальность свадебных нарядов Василисы и Маши, Ева решила тоже довериться Левиной маме, которая шила для подруг, и не прогадала. Такого необычного и вместе с тем стильного платья в салонах за приемлемую цену она бы точно не нашла. Особенно душу согревала бегущая по корсету вышивка в виде пера. Жена и мать кудесников, Вера Дмитриевна знала, куда на самом деле ее старший сын и невестка сопровождали Еву и с каких опасных гастролей вернулись сейчас. Платье дополнял убор с памятными цветами чубушника или жасмина.
Филипп утверждал, что более красивой невесты в жизни не видел, и Ева не стремилась его разубедить. Сам он ради торжества тоже сменил привычный байкерский прикид или джинсы с футболкой на строгий костюм теплого шоколадного оттенка. Даже Ксюша, которую Ева позвала свидетельницей, хоть и не изменила готическому стилю, но нашла вечерний вариант, который отвечал ее вкусам, но при этом не шокировал гостей старшего поколения. Они с Кириллом поймали свадебный букет и подвязку, а потом зажигали на танцполе.
Ева хотя ног до мозолей не оттаптывала и каблуков не ломала, но плясала в этот вечер от души. Благо наряд позволял. По договоренности с дизайнером длинная юбка со шлейфом отстегивалась, а платье трансформировалось в лишенный вульгарности, но удобный костюм для латинской программы. От замысла станцевать босса-нову они с Филиппом отказываться не стали. Во время выступления и до этого на репетициях Ева снова ощущала бегущий под кожей любимого живой огонь, который почему-то не мог найти выход наружу. А гости оказались танцем просто очарованы. Мама даже прослезилась.
— Ты за это лето так изменилась: расцвела и повзрослела! — улыбнулась она дочери.
— Это все Филипп, — не стала таиться Ева.
— Я вижу, он тебя тоже любит, и я рада, что у вас столько друзей, — кивнула мама, которая раньше переживала, что дочь предпочитает проводить время среди книг.
— Врагов тоже хватает, — приглашая Еву на медленный вальс, покачал головой лучше осведомленный папа. — Но, с другой стороны, у кого их нет.
Ева почувствовала, как ледяные склизкие щупальца подбираются к сердцу. В радостных заботах и учебных буднях она слегка забыла о Карине Ищеевой, просто не успевала за ней следить. Вещие сны тоже пока не возвращались. И все же с самого утра свадебного дня, вернее, даже с вечера, когда подруги пришли к ней в родительскую квартиру на девичник, Ева ощущала необъяснимую тревогу. Хотелось в тон старинным песням, которые, на радость мамам, завели Маша и Василиса, начать хрестаться и голосить только не из-за разлуки с отчим домом, а в ожидании какой-то неведомой неминуемой беды.
— Перед свадьбой всегда так, — в один голос успокаивали ее мама и Маша с Василисой. — Чего-то ждешь, чего-то боишься. А еще там куча бабушкиных примет.
Приезд свадебного поезда и веселая игра в выкуп, в которой Ева как невеста, конечно, не могла принять участия, но, сидя в своей комнате, все слышала, развеяли ее тоску, а карие огненные очи любимого вселили уверенность. И все же ей казалось, что среди гуляющих в круговерти пестрой осенней листвы на бульварах она видит могучую спину тяжелый взгляд Скипера. Филипп как-то признавался, что в памятный день освобождения, бычара сумел уйти.
Свадьбу гуляли на Старом Арбате в двух шагах от того места, где они с Левой вышли на поверхность после путешествия по подземным рекам и недалеко от квартиры и кузни. Впрочем, из-за обилия цветов и подарков все равно пришлось вызывать машину. Пока родители и организаторы суетились, укладывая коробки, свертки и корзины с букетами, молодожены прощались с гостями. Друзья провожали их зажигательной рок-композицией.
Вниз по лестнице Филипп нес Еву на руках. Он сам не раз признавался, что после упражнений с молотом предков возлюбленная казалась ему пушинкой. Да и счастье пьянило сильнее вина, хотя он внимательно глядел под ноги, поскольку падение в такой ответственный момент могло означать и неприятности в будущем.
Обхватив шею, любимого, вернее, теперь уже законного мужа, Ева старалась не мешать, но по сторонам глядела. Внезапно из темного переулка недалеко от выхода вынырнула зловещая тень. В руке у Скипера блестел похожий на остро отточенный рог нож из черненой стали, выглядевший концентрацией тьмы. Почему хтонический бык выбрал именно этот день оставалось только гадать. Но явно не только для того, чтобы ударить побольнее. Свадьбу не просто так называют обрядом перехода, а жених с невестой в этот день для козней нави особенно уязвимы.
— Филипп! — истошно закричала Ева, понимая, что не имеет права его еще раз потерять.
Впрочем, сделать она ничего уже не успевала. Да и что она могла бы предпринять против ножа. И все же ставшим уже почти рефлекторным движением она сунула руку за пазуху… и достала огненный меч. Нож, соприкоснувшись с сияющим лезвием, с шипением испарился. Однако Скипер сбил их с ног, не собираясь упускать добычу.
Ева задела край ступеньки локтем и приложилась о перила головой, хотя этот удар смягчили фата и прическа. По ребрам, окрашивая платье алым, бежала кровь, сознание меркло. Последним, что она увидела, оказалась вспышка ярого огня, вспыхнувшего, когда Филипп, вновь обретя крылья огненного сокола, налетел на Скипера испепеляя того и загоняя обратно в Навь, теперь уже безвозвратно.
Очнулась Ева в знакомой палате клиники Даждьросы, которой они пользовались как сотрудники компании Яшиных. Болела голова, а ребра перехватывала тугая повязка. Зато Филипп сидел рядом, на этот раз невредимый.
— Очнулась, наконец-то! — просиял он, встретившись с Евой глазами. — Я чуть с ума не сошел.
— Почувствовал, каково мне было, когда ты в коме лежал! — отозвалась Ева, предпринимая попытку встать и понимая, что сейчас лучше этого не делать.
Они планировали эту ночь провести все же иначе.
— Сыграли, называется свадьбу, — вздохнула она, ощупывая голову и пытаясь разобрать, что же с рукой. Вроде бы не сломана.
— Если бы не ты, все обернулось гораздо хуже, — покрывая поцелуями каждую ее ссадину, заверил ее Филипп.
— Ты правда взлетел или мне почудилось? — спросила Ева.
Сияющее лицо ее сокола стало самым лучшим ответом.
— Родители, правда, думают, что нападавшего зашибло внезапно сработавшим фейерверком, — уточнил Филипп. — Я не стал их разубеждать. И так пришлось объясняться с полицейскими. Хорошо, что Велибор опять все уладил.
— Теперь тебе это пламя надо научиться контролировать, — улыбнулась Ева.
— Маша и дядя Миша обещали помочь, — кивнул Филипп. — Только я все равно никуда без хозяйки пера — добавил он, бережно заключая Еву в объятья. — Это ж был тот самый меч, которым ты разрубила осколок?
Ева еще не выписалась из клиники, когда Филиппа вызвали в командировку. У подразделения компании в Наукограде то ли рухнул сервер, то ли произошла какая-то утечка информации, Во всяком случае, дистанционно решить эту проблему не получалось.
Филипп обещал скоро вернуться, прислал из аэропорта букет и забрасывал смайликами с сердечками в соцсетях и мессенджерах. Но Ева все равно куксилась, глядя в окно на опадающие золотые липы, под которыми продолжали цвести розы. Да и бок побаливал. Хотя нож или рог прошелся лишь по ребрам, рана никак не затягивалась, обещая оставить шрам. А ведь одно присутствие Филиппа ее исцеляло.
После ухода навещавших ее родителей она сразу забылась сном и в какой-то момент едва не вскрикнула от боли, когда на постель к ней запрыгнул Нелюб. Спросонья Ева даже решила, что находится у бабушки Евдокии. Впрочем, котяра путешествовал по ведомым лишь ему путям. Сев на кровати, Ева услышала шум самых родных в мире крыльев. Она поспешила открыть окно. Освещенный закатным светом в комнату влетел сокол-балобан и уверенно приземлился на подставленную руку.