Я вырвалась и сказала Алану, что нужно подождать, я обещала ему в тот же день рассказать о нас бабушке Мэри и начать готовиться к свадьбе.
Алан ничего не сказал. Он посадил меня в машину, сел рядом со мной и гнал на бешеной скорости всю дорогу до Сан-Франциско. Я думала, что он очень сильно хочет меня. Бабушка Мэри рассказывала о том, как трудно иногда бывает мужчинам. Я очень волновалась при наивной мысли, что мне придется сообщить потрясающую новость о свадьбе в нашей конторе.
Девушки одарили меня множеством сюрпризов, пригласив бабушку Мэри и устроив праздник. Я вовсе не догадывалась, что Алан сожалеет о своем импульсивном обещании, и старательно придумывала, как устроить свадьбу. Я была окутана розовым сиянием, из-за которого не видела ничего, кроме своего «счастливого будущего».
Теперь я полагаю, что ему было значительно легче не явиться на бракосочетание в назначенное время, чем разрушить мои планы в разгар предсвадебной суматохи. В это время возвратился старший Девор. Я так и не узнала, приложил ли Алан руку к преждевременному возвращению своего отца.
Прикосновение руки Шейна О'Нила и успокоительные звуки его голоса вывели меня из воспоминаний о прошлом.
– Вы должны быть благодарны судьбе, что избавились от него, – произнес он.
Я посмотрела из окна машины на голубые цветы, обильно росшие вдоль песчаной дороги. Герания обыкновенная, цветок Данлюса, – машинально всплыли справочные данные.
– Да, – ответила я, – теперь и я так думаю. Перспектива остаться старой девой уже не кажется мне такой ужасной. Бабушка Мэри была ею. Думаю, что я найду, чем заполнить свою жизнь, как это сделала она, нынешнее путешествие – только начало. Бабушка Мэри не могла путешествовать из-за больного сердца. Какое-то время я винила Алана в ее внезапной смерти, испытав шок от того, что обо мне больше некому заботиться на целом свете…
Шейн несколько секунд пристально смотрел на дорогу, не произнося ни слова. Потом спросил:
– Так у вас совсем никого не осталось после смерти вашей бабушки?
– Никого, – пробормотала я. – То есть никого из родственников. У меня есть друзья: Сью Багли, о которой я говорила, и еще пара подружек. Думаю, мы будем продолжать встречаться.
Произнося эти слова, я понимала, что обманываю себя, все немногочисленные близкие связи будут порваны, потому что Сью и другие приятельницы были частью моей прошлой жизни, в которой я знала Алана.
– Вы бросили свою работу? Планируете возвращаться обратно?
– В Сан-Франциско – да. Но не на старую работу. Найду что-нибудь еще, когда придет время. Понимаете, отец Алана – владелец конторы, где я работала, – «Судоходство Девора». Не думаю, что смогу вернуться туда. – Внезапно я поразилась, почему так откровенничаю с Шейном. В этом не было никакой логики. Позднее я подумала, что, возможно, именно из-за того, что случилось с нами в Данлюсе, это получалось так естественно.
– В Сан-Франциско вас тоже ждут неприятные воспоминания, – сказал он, будто ему была знакома та ностальгическая боль, которая возникает из-за ассоциации с местами, связанными с любимым человеком, покинувшим их, но своей волшебной силой сделавшем эти места особыми.
– Да, – призналась я. – Так и будет.
– Думаю, теперь самое время сказать вам то, что я намеревался сказать с той минуты, когда впервые нашел вас, – заявил Шейн.
– Нашли?
– Я очень давно разыскивал кое-кого, – продолжал он, притормозив свою маленькую машину в том месте, где дорога сворачивала вниз, к заливу Мурлоу.
– Я не понимаю. – Сердце мое учащенно забилось. Поток эмоций, которые я восприняла как страшное дурное предчувствие, захлестнул меня.
– Времени достаточно, чтобы понять. – Он смотрел на меня с напряженным вниманием. – Я хочу, чтобы вы стали моей компаньонкой, – произнес он спокойным, хорошо контролируемым голосом.
Я собралась возразить, но он поднял руку и поднес палец к моим губам.
– Вы сами видите, что мы похожи, как брат и сестра. Кроме того, мы одного возраста.
Я резко оттолкнула его руку и, обретя возможность, заговорила:
– При чем здесь возраст? С моей стороны было ошибкой согласиться, чтобы вы подвезли меня, теперь я понимаю это.
Дотянувшись до дверцы автомобиля, я рывком открыла ее.
– Нет! Кассандра! – Сильными руками он прижал меня к себе. – Прошу вас. Это совсем не то, что вы думаете. Я неуклюже выразил свою мысль. Я только хотел сказать, что мы могли бы путешествовать вместе. В наших отношениях не может быть ничего недозволенного. В сущности, мы станем братом и сестрой, ведя себя соответствующим образом. Другое было бы неприемлемо по отношению к вам.
Когда он отпустил меня, я отодвинулась от него, прижавшись к дверце машины. Мне пришла в голову мысль, что я, видимо, не настолько привлекательна, как мне представлялось.
– Какой тогда смысл будет в нашем совместном путешествии? – спросила я. – Ваша идея абсолютно нелепа.
– Сейчас вам кажется именно так, – возразил он. Его глаза умоляли меня понять что-то, о чем я, вероятно, не догадывалась. – Но позднее все разъяснится. Если только вы доверитесь мне… сделайте попытку.
Чего хотел от меня этот странный смуглый мужчина? Почему меня так влекло к нему? Когда первоначальный шок прошел, я обнаружила, что размышляю над его странным предложением. Поскольку я путешествовала по Ирландии самым дешевым способом, то, пожалуй, не помешало бы изменить положение и полюбоваться на окружающие пейзажи через чистые стекла маленькой машины О'Нила. Возможно, мы доехали бы до Керрикфергуса, который, как рассказывала мне миссис Халлиси, был когда-то завоеван Шейном Гордым. Остров Маги лежит вблизи Керрикфергуса. Когда-то там пытали ведьм. Мне хотелось побывать там.
Но больше всего я желала узнать, почему Шейн преследует меня и назвал Шейной.
– Вы не станете мешать выполнению моих планов? – спросила я. – Мы просто будем ездить вместе от одного места к другому в качестве попутчиков. И если я захочу уйти в любое время, для этого будет достаточно одного моего слова?
– Совершенно верно, – ответил Шейн. – Я планировал завтра поехать в Белфаст из Кашендона. Там есть замок.
– Керрикфергус, – уточнила я. У меня возникло суеверно-трусливое ощущение, что он читает мои мысли.
Шейн сдержал свое слово, обращаясь со мной нежно и заботливо, без малейшего намека на интимность. Через некоторое время мне уже не казалось странным, что я путешествую по Ирландии с потомком Шейна Гордого. Люди принимали нас за брата и сестру. Мы открыто не заявляли об этом, но и не отрицали предполагаемого родства. Временами я чувствовала себя виноватой за этот маленький обман. Шейн чувствовал это и прилагал усилия, чтобы облегчить мою совесть. Он убеждал меня, что никого, кроме нас, не касается, являемся ли мы на самом деле братом и сестрой. Чем дольше мы находились вместе, тем сильнее становилось наше внешнее сходство.
Как-то раз простоволосый фермер, возвращавшийся со своего крошечного поля домой на высокой повозке, преградил нам путь на узкой, обнесенной камнями дороге и попридержал свою лошадь, чтобы посмотреть на нас.
– Вы, наверное, близнецы? – закричал он, и в его голосе слышалось любопытство.
Когда наш путь преграждало стадо овец или рогатого скота, который гнали на рынок, Шейн проявлял нетерпение, в силу темперамента, весьма схожего, должно быть, с темпераментом его предка. И в этот раз я ожидала, что он закричит на крестьянина, надменно приказывая ему убраться с дороги. Но Шейн сохранял какое-то зловещее спокойствие. Взглянув на него, я увидела безумный огонь в его взгляде, поразивший меня. На мгновение я подумала, что он, должно быть, страдает легкой формой эпилепсии и по этой причине вынужден прибегнуть к помощи постороннего человека.