Рикардо
Каджер или переносчик — человек, который носит кадж, деревянную раму с обитыми чем-нибудь мягким краями, предназначенную для переноски в поле нескольких соколов одновременно.
— Просто не дай ей уйти из пещеры живой! — Витор отвернулся, даже не потрудившись дождаться ответа.
От этого гнусного негодяя у меня мурашки по коже. Теперь я понимаю, почему женщины так хотят отмыться дочиста, после того, как мужчина возьмет их силой.
С чего священники взяли, что стоит им произнести слово «еретик», как все должны хвататься за вилы? Меня вообще не волнует, во что верит какой-то мужик или девка — до тех пор, пока они не пытаются навязывать мне своё ханжество. В детстве, святоша-мать и священники годами вбивали мне в глотку байки про рай и ад, пока я не начал чувствовать себя поросёнком, которого откармливают под нож мясника. А я вам скажу, если человека чем-то перекормить, то самый слабый дух этой пищи станет вызывать у него рвоту.
Я опять прислонился к стене пещеры. Изабелла лежала на полу около близняшек. Похоже, она спала — уткнулась лицом в руку, влажные пряди вьющихся тёмных волос спадают на тонкую шею. Она казалась такой юной и беззащитной. Изабелла напомнила мне бедную Сильвию, раскинувшуюся жарким летним вечером на моей постели, спящую как ребёнок.
Господи, что же мне делать? Единственное ради чего я здесь — убить эту девушку, и видит Бог, причины у меня были достаточно веские. Всё достаточно просто: убийство, и потом возвращение домой, в цивилизованный мир, комфортная жизнь в своём доме, с позвякивающим в карманах золотом иезуитов. Или я её не убью, и тогда — вечное изгнание, а может и смертные муки для меня самого, если постарается этот проныра Витор. Кажется, выбор несложный, так почему же я не могу решиться? Глядя, как она спит, я знал лишь одно — по какой-то неизвестной причине я никогда не смогу причинить ей вред. Другой женщине — да, возможно. Но не Изабелле. Но если я откажусь — её всё равно убьёт Витор? Он говорил, что надо обрушить камни, чтобы она осталась в пещере. Достаточно ли Витор ненавидит марранов, чтобы справиться с отвращением и нежеланием пачкать руки? Я должен предупредить Изабеллу, однако, проблема в том, как сказать ей, кто такой Витор, не открывая, что он послан сюда проследить, чтобы я совершил убийство. Её убийство. Такое не скажешь девушке просто так, между делом.
Я оглянулся на шум голосов. Кажется, сёстры-близняшки затеяли какой-то спор. Не знаю, о чём там шла речь, но Уннур и её дочки выглядели совершенно напуганными. Должно быть, непросто приходится этим сёстрам — поссориться, но не иметь возможности в гневе уйти друг от друга.
Должен признать, сначала они меня малость шокировали. Две женщины на одной паре ног — такое не каждый день видишь. Я думал — занимался ли кто-то с ними любовью, должно быть, интересный опыт втроём.
Однако, если вам любопытно — я в этом направлении никакого желания не испытывал. Признаюсь, одна из пары имела приятное плотное тело, но другая — совсем увядшая, как прабабка своей сестры.
Но мне приходило в голову, что если бы удалось уговорить сестёр вернуться со мной в Португалию, то показывая их, я заработал бы целое состояние. Я проследил бы, чтобы им хорошо платили, а уж на пару часов в день показаться перед толпой, должно быть получше, чем жить на цепи в пещере, так ведь? Странно, что никто до сих пор до этого не додумался. С другой стороны, на этом острове никто не заметит хорошей возможности, даже если она окажется под самым носом.
Сёстры подошли к больному, лежащему в углу, одна из них принялась натирать его снадобьем. Он выглядел так, словно кто-то дал ему хорошую трёпку, однако за то время, что мы здесь, мазь, казалось, отлично подействовала. Учитывая, что Изабелла сказала мне, из чего это, — неудивительно. Но бедняга так и не двигался. Вынести бесчувственного человека из пещеры будет чертовски непросто, особенно если нам придётся уходить в спешке.
Изабелла уже проснулась и неуверенно поднялась на ноги. Она шла ко мне, пошатываясь как матрос после ночи в таверне.
Я едва успел подхватить её, чтобы предотвратить падение, опустил на пол возле стены и присел рядом.
— Можно подумать, ты перепила того варева, что жена фермера предлагала нам в первую ночь. Тебе нехорошо? — заботливо поинтересовался я. — Я и сам едва сумел сделать пару глотков — мало, что это воняет тухлыми яйцами, так и вкус такой же.