Бабушка девочки из леса поднимает избитую руку и указывает на Валдис.
— Ответь, драугр, что ты можешь сказать нам в свою защиту?
— Валдис мертва. Ей не нужно теперь это тело, а мне оно необходимо. Я имею все права на него, поскольку вызван из могилы одним из живущих. Если я вернусь в своё тело, Эйдис его уничтожит. Она уничтожит меня. Она отошлёт меня обратно в могилу. Вы же знаете, как там тяжело, как наши тела гниют в темноте, знаете одиночество и отчаяние. Я был вызван, и теперь, опять вкусив жизнь, я не вернусь обратно. Вы не можете приказать мне разрушить себя самого. Вы мои братья и сёстры в смерти, вы не дадите живым уничтожить нас.
Старуха кивает.
— Что ж, мы тебя выслушали. А ты, Эйдис, одна из живых, тебе есть что сказать?
— Если он останется в Валдис, превратит нас обеих в драугров. Если освободится от железа — получит силу, которой никто не сможет сопротивляться. Мы с Валдис соединены ещё с чрева матери. Всё, что он творит в её теле, он делает и в моём. Он пройдёт по этой земле, принесёт ужас и смерть, он сделает драуграми тех, кого убивает, станет терзать тех, кто уже в могилах. И всё это с помощью тела, которое ему не принадлежит.
— Да, да, — зашипел тёмный голос. — Но вы же мертвы. Вы помните, что сделали с вами живые. Посмотрите на свои раны, на раны ваших детей. Разве вам не хочется отомстить им за то, что с вами сделали? Идите за мной, вы получите вашу месть. Вы заставите их умолять о пощаде, и не пощадите, как они не щадили вас. У них на глазах вы станете разрывать их детей в клочья, вырывать у их жён сердца пока они ещё бьются. Хорхе, Хорхе, сладчайшей музыкой зазвучат их крики в твоих ушах, их кровь согреет тебя как лучшее вино. Хинрик, бедняжка Хинрик, ты хотел бы увидеть данов, в ужасе убегающих от тебя? Заставить их попробовать вкус страха?
— Довольно! — говорит бабушка. — Мы слушали, и мы услышали. Теперь каждый должен сам вынести свой приговор.
— Ты. — Она указывает на старуху. — Твоя мумия исцелила его тело. Что скажешь?
Старая женщина поднимает дрожащую руку, боязливо глядя на Валдис, голова которой поворачивается в её сторону.
— Говори, — призывает бабушка. — Мы все поддерживаем тебя. Просто скажи, как по-твоему справедливо.
— Он должен вернуться в своё тело, — шепчет старуха.
С губ Валдис срывается яростный вой.
Но бабушка, не обращает на него внимания. Она по очереди указывает на каждого из мертвецов, на взрослых и на детей.
— Говори, сын мой. Должен ли он вернуться в своё тело?
Запавшие глаза мертвецов пристально смотрят на Валдис, и каждый произносит свой приговор.
— Он должен вернуться.
— Он должен вернуться.
Женщина, чей рот забит землёй, может только кивнуть, но её жест понятен без слов.
Наконец, остаётся сказать лишь Хорхе, но бабушка указывает не на него, а на Изабеллу.
— Он не может говорить. Тебе выносить приговор за него. Ты должна произнести слова, идущие из его сердца, не из твоего.
Валдис вертит головой. Слова с её губ слетают мягкие, уговаривающие.
— Он хочет мести, маленькая Изабелла, Изабелла.
И ты это знаешь. Из всех нас, Хорхе досталась самая страшная смерть. Он невиновен. У него есть право на справедливость. Ты можешь подарить ему справедливость. Ты знаешь, что у него в сердце. Он не хочет, чтобы меня уничтожили. Ты знаешь, что он хочет сказать твоими устами. Просто скажи, и кляп, что душит его, исчезнет. Скажи, и его раны исцелятся. Твоя мать его предала, но ты можешь ему помочь, Изабелла, Изабелла. Можешь исправить сотворённую несправедливость. В твоих силах освободить его навсегда.
Хорхе неподвижен. Он стоит, пристально глядя на Изабеллу. Вздутое пузырями, обугленное лицо старика не выдаёт его мыслей.
Изабелла оборачивается ко мне, на её лице муки сомнения.
— Это правда, я могу помочь? Я могу освободить его от этого?
Бабушка повторяет.
— Скажи, что на самом деле у него в сердце. Говори правду, только правду.
— Но я не знаю его мыслей. Не знаю.
— Что связывает его с тобой, Изабелла? — спрашиваю я. — Как ты призвала его?
— Я не знаю, говорю же вам, не знаю. Он не давал мне камень. Я не брала у него косточку.
Хорхе поднимает руку, зелёные и алые слова плавно скользят с его пальцев, опускаясь на землю как опавшие листья. Некоторое время Изабелла просто смотрит на слова, лежащие у её ног.
— Сказки… — удивлённо шепчет она. — Он рассказывал сказки, и я до сих пор их помню. Вот как я призвала его.
Она поднимает голову и оборачивается к Валдис, как и все остальные.