Я растерянно смотрел на него.
— Я никогда... Я признаюсь во всём, но в убийстве я невиновен. Я никого не убивал.
Речь иезуита стала ещё более размеренной, он явно получал от неё удовольствие. Этот человек гордился, что мучает жертву одними словами, не применяя насилия.
— Сколь легко некоторые люди забывают, что имеют грехи. Хотя меня удивляет, Круз, что ты так легко позабыл именно этот грех. В конце концов, ведь он совершён меньше, чем месяц назад. Сильвия, кажется, так ты её называл. Должен признать, способ не слишком изысканный. Многие куда лучше владеют умением сделать убийство похожим на естественную смерть, да так, что даже у самого подозрительного человека не возникнет сомнений. С другой стороны, на море или в той захолустной земле на севере — кому нужна эта изысканность? Всё что тут нужно — уверенность, и я точно уверен, Круз, что ты именно тот, кто нам нужен.
— Нет-нет, вы всё не так поняли. Я не убивал Сильвию. Тот идиот, Филипе, увидал утонувшее тело и решил, что это она, но ошибся. Говорю вам, это не Сильвия, нет, она не мертва. Она до сих пор жива. А эту женщину я никогда в жизни не видел, и, конечно же, не убивал, и тем более, не убивал Сильвию.
— Как ты можешь клясться, что не знаешь эту женщину, Круз? Я её тебе ещё не показывал.
Он сделал знак младшему священнику, и тот, зажимая рукой нос и рот, встал на колени и принялся осторожно разматывать тряпку, в которую было завёрнуто тело.
— Нет, нет! — завопил я. — Не разворачивайте, умоляю. Я её уже видел. Я не вынесу... Говорю вам, это не Сильвия. Клянусь, я понятия не имею, кто она.
— Брось, Круз, — недовольно сказал священник. — Мы же должны показать тебе, в чём тебя обвиняют. Это честно и справедливо. Я считаю, что нам следует оставить её здесь с тобой до конца твоей жизни, так что ты сможешь как следует погоревать о ней и помолиться за её душу. Не хотел бы я разлучать двух таких нежных влюблённых. Пожалуй, я попрошу охранников приковать её тело к столбу напротив тебя. Ты же не хочешь, чтобы её унесло приливом? Долгие недели ты будешь смотреть, как она на твоих глазах разлагается, и утешаться мыслью, что и сам скоро станешь таким же. А когда волны наконец сомкнутся над твоей головой, ты и твоя прекрасная возлюбленная снова воссоединитесь в холодных объятиях смерти.
Младший священник на минуту перестал разворачивать труп. Он покачивался и вздрагивал, прикрыв глаза, словно никак не мог сделать выбор между рвотой и обмороком. Наконец, он судорожно вскочил и подбежал к бойнице в стене, выходящей на море, наклонился и вдохнул свежий воздух.
Старший иезуит оставался беспристрастным.
— Сейчас мы оставим тебя наедине с любовницей, но вернёмся до следующего прилива, чтобы узнать о твоём решении. Может быть, к тому времени ты поймёшь, что есть преимущества и в тяжёлом морском путешествии.
Он сорвал тряпку с трупа, лежащего у моих ног.
Я крепко зажмурился, но поскольку вынужден был стоять там, беспомощный, крепко прикованный к столбу, ничто не могло защитить меня от вони гниющего, кишащего червями тела, валявшегося передо мной.
Глава шестая
Генрих II Английский натравил своего сокола на цаплю. Цапля уже почти ускользнула, но тут Генрих громко выкрикнул:
— Богом клянусь, этой цапле не вырваться, даже если сам Господь того хочет!
Не успели затихнуть эти слова, как цапля каким-то чудом увернулась от сокола, ударила его клювом по голове и мгновенно убила. После этого, цапля бросила мёртвого сокола к ногам хозяина, короля Генриха, чтобы все, видевшие это, могли засвидетельствовать — Божья воля всегда возобладает над всем, даже над королём, изменит естественный ход событий, и жертва станет охотником.
Белем
Изабела
Гнездарь — молодой сокол, слетевший с гнезда до того, как научился летать, и выращенный в неволе.
Мы стояли в низкой клетушке под рубкой на носу корабля.
— Вы все будете спать здесь, — хрипло сказал хозяин судна.
Сквозь две узкие щели по бокам виднелись крошечные фрагменты моря и набережной. Через люк над нашими головами ярко сияло солнце, освещая то немногое, что имелось в каюте — ряд деревянных ящиков, переборки, увешанные деревянными и железными инструментами, и мотки канатов толщиной с мою руку.