ГОЛОВАЙКО. Это которого? Мне так нравится «Час с властью»!
СОКОЛОВА. Ох, какая умничка! А мой только болеет и в припадках!
АЛИШЕР (сочувственно). Он, наверное, очень впечатлительный.
СОКОЛОВА (уверенно). Он невротический истерик!
ДЕНИС (пучит глаза). Огромная клетка! (Хватает Соколову за руку.) Мама, огромная клетка! Как в учебнике биологии! Она ползает по потолку! Это сперматозоид!
СОКОЛОВА (склоняется к сыну). Нет никакой клетки, сыночек. Ты просто сумасшедший немножко. Вот сейчас тетя Наташа молитвы даст и бесы из тебя выйдут.
ДЕНИС. Это настоящая клетка!
СОКОЛОВА (тихо). Не мели херню. Мы тебя сегодня обшепчем и все будет нормально.
ДЕНИС. Мама, а правда, что я засох?
СОКОЛОВА (трогает его лоб). Нет, ты мокренький наоборот. От истерического припадка!
НАТАША. Пойдемте, Алена Сергеевна. Чем быстрее — тем лучше.
ГОЛОВАЙКО. Вы мне тоже молитвы скажите… а то у меня потерялась книжечка…
СОКОЛОВА. Ага-ага. (Заворачивает сына в одеяло.) Ты полежи пока, Деня. У тебя озноб: от болезни и нервов. Ты весь трясешься. Как ненормальный. (Идет вслед за Наташей.) Бегу-бегу…
Все выходят.
АЛИШЕР. Пока, Денис!
Денис хочет что-то сделать: закричать, например. Но вместо этого он делает шумный глоток воздуха и замирает. Кажется, что он задохнулся.
Сцена 13
Кухня. На пороге (на маленькой табуретке) сидит полуголый Денис, его плечи накрыты каким-то полотенцем, вышитым старославянским шрифтом.
Соколова зажигает свечу. Ксюша наполняет тазик водой из-под крана, несет матери. Соколова крестит воду и что-то бормочет над ней.
Затем Ксюша держит тазик над головой Дениса, а Соколова каплет расплавленным парафином на воду, одновременно читая молитву.
СОКОЛОВА.
Время от времени на балконе мяукает кот Шызик.
КСЮША. Ай! на пальцы мне не капай!
СОКОЛОВА. Ну что, получается тут что-нибудь?
КСЮША. Какая-то лепешка.
Ставят таз на стол, задувают свечу. Соколова вынимает парафиновый блинчик, рассматривает его.
СОКОЛОВА (подходит к сыну). Деня, посмотри сюда, пожалуйста. Я тебе сейчас покажу, что получилось и ты должен будешь сказать, что это — тогда ты выздоровеешь. (Показывает..)
ДЕНИС. Я… я не понимаю…
СОКОЛОВА. А ты приглядись… может что-то увидишь…
КСЮША. На гриб похоже…
СОКОЛОВА. Ксюша, не подсказывай!
ДЕНИС. Это… это ничего.
СОКОЛОВА. Ты посмотри внимательнее… может чье-то лицо? Того, кто тебя сглазил.
ДЕНИС. Здесь ничего нет.
СОКОЛОВА. Деня, не упрямься! Скажи, что ты видишь!
ДЕНИС. Я ничего не вижу. Кроме пятен.
СОКОЛОВА. Каких пятен? пятен?
ДЕНИС. Не здесь, а вообще… они плавают по комнате. Они внутри моих глаз, но как будто ползают по всем предметам, как жирные бляшки в супе…
СОКОЛОВА. Хватит доканывать мать! Что ты видишь здесь? (Тычет ему в лицо парафином.)
ДЕНИС. Здесь ничего нет!
СОКОЛОВА (дает ему подзатыльник). Скотина! мало того, что где-то бред подхватил, так еще и лечиться не хочет. Мать с сестрой ему божественную молитву откопали, свечку жгли, а он даже и смотреть не хочет.
КСЮША. Мы ему безразличны.
ДЕНИС. Ксюша, у тебя на лице морской конек.
СОКОЛОВА. Что?
ДЕНИС. А теперь он на тебе, мама. Он самый большой из моих клеток.
СОКОЛОВА. Как же ты надоел… (Срывает с него полотенце.) На, Ксюша, унеси. Нет, в стирку брось. После него лучше — стирать. Или сжечь.
КСЮША (натягивает рукав на ладонь). Я даже руками брать не хочу. Чтобы не заразиться. Чтобы не сойти потом с ума. Чтобы не обезуметь. (Уходит с брезгливо зажатым полотенцем..)
ДЕНИС. У меня горло болит.
СОКОЛОВА. А жопа у тебя не болит? Ты болеешь, потому что орешь. Вы ведь в школе как параноики бегаете друг за другом! И орете! Ксюша говорит, что видела, как ты играл в выбивалы. Бегаешь потный, орущий, матерящийся! Грязный мяч трогаете руками, в лица друг другу бросаете! Вот почему ты болеешь!
ДЕНИС. Но ведь все дети болеют.
СОКОЛОВА. Они болеют изредка и еще чем-нибудь занимаются. Ни у кого из моих знакомых такого сволочного ребенка нет. У всех дети чем-нибудь занимаются: ходят в секцию, на плавание, занимаются спортом. И только ты — чахнешь и чахнешь. Когда ты был маленький, я тебя жалела, если болел. А сейчас — ты сам виноват.