ДЕНИС. Не буду, мама! Не буду! Бабушка это так весело рассказывала: как дедушка распух и всплыл, как вы его в морге опознавали. И там еще ходил врач в халате на голое тело. Он все пел какую-то песню…
СОКОЛОВА. Замолчи!.. замолчи… (Плачет.) Я когда только родилась, у них даже кроватки для меня не было. Они положили меня в чемодан. Но потом туда окотилась кошка и меня перенесли в шкаф.
ДЕНИС. Я тоже живу за шкафом. Не плачь.
СОКОЛОВА. А я лежала на полке в самом шкафу. И его все время держали открытым, чтобы я не задохнулась. (Молчит.) У меня грудь искромсана, ребенок на руках, а она меня с мужем на все четыре стороны выставляла… Теперь вот: с унитаза сама встать не может.
ДЕНИС. А царица Екатерина умерла на унитазе, а Мартину Лютеру явилось откровение и все девяносто пять тезисов…
СОКОЛОВА (вытирает слезы). У бабушки твоей два тезиса: Алена принеси, Алена унеси…
ДЕНИС (гладит мать по голове). Хочешь, я Шызика от соседки принесу? Она его все равно не кормит. Он к нам ходить любит.
СОКОЛОВА. А отец? Он же запретил… он с ним тогда играл, а он его за палец укусил. Отец орал.
ДЕНИС. Но он ведь — животное.
СОКОЛОВА. Он тебя кормит…
ДЕНИС. Так я принесу?
СОКОЛОВА. Принеси… только тихо.
Денис убегает. Сталкивается в коридоре с вернувшейся сестрой.
КСЮША. Куда понесся такой возбужденный? такой психопат! (Входит в кухню.) Привет!
СОКОЛОВА. Послушала?.. вызвала?..
КСЮША. Да: завтра жара и без осадков, а врач придет.
НЕНАШИНСКАЯ (словно выныривая). Газетки дашь почитать?
КСЮША. Нет, не дам — под себя положу и сидеть буду. (Подает.) На. Елина опять беременна.
СОКОЛОВА. А что сказали из поликлиники?
КСЮША. После двенадцати должна придти.
НЕНАШИНСКАЯ. Еремова?
СОКОЛОВА. Еремова уже давно не работает. У нее дочь в Москве пропала, муж недавно умер.
НЕНАШИНСКАЯ. А чего она там пропала?
СОКОЛОВА. А кто его знает… Дочку оставила пятнадцатилетнюю матери.
НЕНАШИНСКАЯ. Ммм… А кого позвала?
КСЮША. Рахматову.
НЕНАШИНСКАЯ. Узбечка?
СОКОЛОВА. А русские, мама, все давно уже уехали. Только мы, дураки, остались.
НЕНАШИНСКАЯ. Узбечки плохо лечат. (Погружается в чтение.)
СОКОЛОВА. Плохо-неплохо — выбора нет. (Подает дочери разделочную доску.) Ксюша помоги нарезать.
КСЮША. Сейчаааас. Руки только помою. (Моет руки под краном и споласкивает доску..)
СОКОЛОВА. Ты по ней хотя бы губкой поширкай.
КСЮША. Хорошо…
СОКОЛОВА(наблюдает). Что ж ты сухой возишь?
КСЮША. Ты сказала.
СОКОЛОВА. Хотя бы моющего средства капни.
КСЮША. Ладно…
СОКОЛОВА. Ты в бутылку не налей, а то будет одна жиделяжка.
КСЮША (заканчивает мытье). Я Василиску с мужем в окне видела.
СОКОЛОВА. И как она?
КСЮША. Как и раньше — кобыла. (Садится за стол начинает что-то стругать.) Я вчера с Фаридкиной мамой разговаривала. Ну я тебе уже рассказывала, что у нее двойня должна была быть, а получился выкидыш. Так теперь у нее еще муж в больнице.
СОКОЛОВА. Что случилось?
КСЮША. Он какие-то банки с верхней полки доставал, а она обвалилась. Банки — на него. Все в осколки! Ему лицо — изрезало! Всего — в месиво! Один глаз чуть не выбило. Теперь его всего — зашивают.
СОКОЛОВА (вяло). Ужас-ужас.
КСЮША. А у Гульки все нормально. У нее муж, правда, турок — ужасный идиот. Замотал ее в паранджу. Хочет, чтобы их дочка училась в мусульманской школе, отдельно от мальчиков. Заставляет Гулю забыть русский и выучить арабский, чтобы Коран читать и молиться.
Денис вбегает с котом Шызиком.
ДЕНИС. Вота!
ШЫЗИК (растопырив лапы). Маууу! маууу!
СОКОЛОВА. На балкон его! на балкон!
КСЮША. Зачем вы его снова?
СОКОЛОВА. Деня, помой руки и садись жрать… Ксюша тоже давай.
ДЕНИС (пробегает). Хорошо!
СОКОЛОВА. Хватит бегать! отцу и так не нравится, как ты топаешь! (В ванной шумит вода.) Мыль между яйц… пальцами! чтобы не было микробов!
Пауза. Ненашинская шуршит газетой. Ксюша относит разделочную доску и садится обедать.
НЕНАШИНСКАЯ. Вот тут написано, что Анни Эклер знает тайну эликсира молодости… (Читает.) Госпожа Эклер в семьдесят шесть лет выглядит едва ли старше пятидесяти. О своей внешности она говорит, что…
СОКОЛОВА (раздраженно). У нее нет мужа и детей, которым нужно три раза в день подать-убрать!