ДЕНИС (вбегает). А что на обед?
СОКОЛОВА. Что дадут, то и будет! (Со стуком опускает тарелку.) Сам готовь, если не нравится.
ДЕНИС (принюхивается). Вроде бы не очень пахнет…
КСЮША (проглатывая ложку за ложкой). Я же ем…
ДЕНИС. Тогда был грибной суп и меня вырвало… (Ест.) И еще бывает жирная шурпа.
СОКОЛОВА (через плечо). Ты, мама, будешь есть?
НЕНАШИНСКАЯ (елозит на стуле). У меня, доченька, в желудочке застряло…
СОКОЛОВА. Что застряло?
НЕНАШИНСКАЯ. У меня трудности…
СОКОЛОВА. Просраться что ли?
ДЕНИС. Ги-ги-ги!
КСЮША. Не ржи за столом!
СОКОЛОВА. Я тебе тогда сливу дам, но только одну, чтобы сразу не пронесло. (Вынимает из чашки одну сливу и подает матери.) На. И вот тебе еще тетрациклиновая мазь — в носу помажь, чтобы еще ОРВИ не подхватить, а я пока за давление мерить схожу. (Исчезает.)
Денис и Ксюша перепинываются ногами под столом. Ненашинская, оглядевшись, бросает сливу на пол.
СОКОЛОВА (входит). Хватит херовничать! Мама, давай руку мерить. (Наступает на сливу..) Ай! какой жирный таракан! (Рассматривает тапочек.) Таракан… с косточкой… Мама, это же слива твоя!
НЕНАШИНСКАЯ. У меня, доченька, рука от слабости разжалась и сливонька упала…
СОКОЛОВА (качает головой, отмывая подошву). Йитиху мать… (Матери.) Давай руку…
Соколова меряет давление.
НЕАШИНСКАЯ. Сегодня душно…
СОКОЛОВА (работая нагнетательной грушей). Нельзя разговаривать во время давления…
НЕНАШИНСКАЯ. Ну я тогда не буду… не буду… разговаривать… если нельзя…
ДЕНИС. Спсба! (Быстро несет к раковине тарелку с супом, выливая остатки.)
СОКОЛОВА. Ты все съел?
НЕАШИНСКАЯ. Ай-ай! руку пополам!
ДЕНИС. Да. А где печеньки? (Шарит по полкам.)
КСЮША. Не трогай там! это на сладкую картошку!
ДЕНИС. Тогда я хочу мед!
КСЮША. Много не ешь. Для сердца вредно. Болеть будет.
ДЕНИС. У тебя?
КСЮША. Еще слово и у тебя заболит жопа!
СОКОЛОВА (выпускает воздух из груши). У тебя давление спортсменки, мама.
НЕНАШИНСКАЯ (закатывая глаза). В гроб лягу здоровая…
СОКОЛОВА. Куда ты положила мазь, мама?
НЕНАШИНСКАЯ. А вот… на вольтметр…
СОКОЛОВА (увидев тюбик). Мама! без колпачка! на новый тонометр!
ДЕНИС (выхватывая прибор). Давай я помою!
КСЮША. Не давай ему! он уже просверлил мне дрелью дырки в реферате!
СОКОЛОВА. Все! хватит! (Отнимает у сына тонометр, вставляет матери в рот новую сливу.) Не роняй! Ксюша, ешь быстрей, пока отец не пришел! А то будете потом сидеть за одним столом: Деня — шмыгать, Ксюша — горбатиться.
ДЕНИС (смеется и шмыгает). Хе-хе-шмы-шмы!
СОКОЛОВ (из коридора). Денис, хватит жевать споли! Ксюша, выпрями хребет!
СОКОЛОВА. А! это отец! подкрался!
СОКОЛОВ (стоя на пороге). Алена, дай ей швабру, если она не понимает!
СОКОЛОВА. Ты уже пришел, Андрюш? Какую швабру, Андрюш?
СОКОЛОВ. Пусть за спиной локтями держит швабру во время еды! А полы моет — без швабры! Тогда прекратит горбатиться! А Деню своди к доктору: к лору и психиатру… Пусть проверит, у него с носом проблемы или башкой. (Исчезает.)
СОКОЛОВА (шипит). Раздражили отца с порога! Завели отца! (Исчезает, затем появляется с шваброй… Ксюше.) На!
КСЮША. Бу-у…
СОКОЛОВА. Отец сказал! Не возьмешь за спину — в жопу засунет!
ДЕНИС. Ха-ха-ха!
СОКОЛОВА. А тебя я отведу к врачу. Он скажет: «Гайморит». Скажет: «У него гнойники в носу. Нужно перебивать перегородку». Возьмет молоточек и выдолбит весь хрящ. А врачей нормальных нет — одни харыпы. Он возьмет да и ударит неправильно — тогда гной прыснет в мозг и ты умрешь или станешь дебилом.
Соколов появляется из ванной, входит на кухню.
СОКОЛОВ. Если ты, Ксюша, не будешь следить за осанкой, то у тебя образуется горб.
СОКОЛОВА. Если ты, Деня, тоже будешь сидеть как Ксюша, то и у тебя будет горб… У девочек горб образуется спереди, а у мальчиком сзади. Вы будете с Ксюшей двумя уродами: у нее — спереди, у тебя — сзади. Будете идти по улице, а все станут говорить: «Вот два урода Соколова. А у него, мальчика Дениса, еще и выдолблен нос».
ДЕНИС (искренне). Но я же умру из-за гноя?