— Я… пожалуйста, зовите меня просто Сузи. Ваше пальто здесь, но…
— Как вы собираетесь добраться до Эмпайр-стейт-билдинг, — вступила в разговор Джульет. — И не лучше было бы сначала пообедать?
— Не так скоро после вашего угощения, — возразила Ада, отвечая сначала на второй вопрос. — Я думаю просто воспользоваться автобусом. Направление достаточно хорошо известно. Не могу же я по ошибке заехать слишком далеко, как вы думаете?
Сузи многозначительно посмотрела в холодную тьму, а потом в отчаянии на Джульет. Та молча подняла брови.
Ада тем временем с трудом влезла обратно в свое огромное, замызганное пальто и уже собиралась взять саквояж.
— Я пойду с вами. — Джульет во второй раз в тот день услышала слова, которые сегодня сама уже говорила.
Миссис Кэффри с сомнением посмотрела на нее. Джульет поняла, что в ее компании, возможно, не очень-то нуждаются, и добавила:
— Если вы не возражаете, разумеется. Я сама не была на верхнем этаже Эмпайр-стейт-билдинг. Бог мой, наверное, с тех пор, когда нас, третьеклассников, водили туда на экскурсию.
— В таком случае пойдемте обязательно, милая девочка, — согласилась миссис Кэффри. — А как вы, мисс Айзенман?
Сузи отказалась, сославшись на то, что должна работать, ее поджимают сроки.
Ада пожала плечами.
— Tant pis pour vous.[4] — заключила Ада, принимая связку ключей от дома и квартиры, после чего взяла Джульет под руку.
— А сколько теперь стоит поездка на подземке? Думается, что раньше билет стоил пять центов, но те времена, наверное, давно прошли.
Несмотря на то что ледяной ветер пронизывал насквозь туристов, поднявшихся на смотровую площадку Эмпайр-стейт-билдинг, экскурсия Джульет и миссис Кэффри оказалась очень удачной. Миссис Кэффри намеревалась потом отобедать «У Шраффта» или в «Автомате», но, услышав, что эти заведения уже не существуют, согласилась рискнуть и посетить неприятный ей дотоле ресторанчик. После обеда дамы зашли выпить в «Плаза», где миссис Кэффри очень понравился обслуживавший их официант. Она напропалую флиртовала и кончила тем, что назначила ему свидание на следующий день на катке в Рокфеллеровском центре.
Было уже за полночь, когда Джульет оставила беспокойную гостью у дома Сузи и пошла на другую сторону улицы. В кухне мерцал огонек автоответчика, и Джульет вспомнила об отцовском звонке.
— Привет, милая, — зазвучало первое сообщение, и приятный беспечный баритон оказался более обжигающим, чем ветер на смотровой площадке. — Я последнее время встречался с великолепной девицей, и мне хотелось бы вас познакомить. Как насчет обеда завтра? Скажем, в семь тридцать в «Ле Перигорд»?
Потом послышался звук, но не от положенной трубки, а от устройства громкоговорящей связи, которая послушно отключилась. Тед Бодин был рожден для переговоров в системе громкоговорящей связи, рожден для того, чтобы выставлять напоказ свою личность, он был человеком, которого нисколько не смутило бы, если бы его повседневная жизнь демонстрировалась в реальном времени на электронном рекламном щите на Таймс-сквер. Он излучал уверенность и шарм. Крутые бизнесмены в его присутствии делались мягче. Женщины цеплялись за него как дети. Джульет часто думала: как случилось, что он женился на ее матери? Ей было три годика, когда умерла мама, и все, что Джульет удалось узнать о ней, так это то, что мать была тихой, доброй, слегка напуганной женщиной, не имевшей ничего общего с бесстыжими энергичными подружками, которые появились у отца после ее смерти.
Она мысленно напомнила себе позвонить Теду утром (Джульет уже давно начала думать и говорить об отце как о Теде) и с сожалением сообщить, что из-за неотложных (несуществующих) дел не сможет встретиться с ним и с его «сногсшибательной» девицей ни завтра, ни послезавтра, ни послепослезавтра. Она предложит субботу. После чего Тед почти наверняка отложит встречу на какой-нибудь будний вечер (он никогда не уделял ей время в выходные дни). Ну а до следующей недели они со «сногсшибательной» девицей, возможно, расстанутся.
Второе сообщение, поступившее около девяти часов, было от Денниса.
«Я тут подумал, не смогу ли заинтересовать тебя стаканчиком портвейна, — говорил он. Голос глубокий, говорил он медленно с легким южным акцентом (до шестого класса средней школы Деннис жил в Луизиане), и Джульет почувствовала, что, наговаривая сообщение, он улыбался, — а может быть, стаканчиком портвейна и короткой физзарядкой. Позвони мне, когда вернешься. Я буду ждать».
Джульет тоже улыбнулась, но ощутила, что не слишком заинтересована. В первые недели знакомства она находила эрудицию Денниса обворожительной, а его утонченное, полное энтузиазма восхищение льстило, даже очень. Но в последнее время она стала замечать, что начинает отторгать своего поклонника. Было в нем что-то неискреннее… не столько фальшивое по сути дела, сколько по тому, как он преподносил себя. Когда Джульет посещала его дома, ей казалось, что Деннис разыгрывает своего рода спектакль. И все детали, все аксессуары были так продуманы, чтобы она не могла выйти на эту сцену, не осознавая самоё себя участницей действа. В их первое свидание он выставил на стол бутылки коньяка, шартреза, горького пива и половинку лимона. Соорудив из всего этого коктейль «Енисейские поля», прочел вслух параграф из книги, где о коктейлях говорилось как о напитках, которыми увлекалось «потерянное поколение». Но после этого он так заинтересовал Джульет своими рассказами о замках и о способах их открывания, что она совершенно забыла о первом впечатлении до следующего визита. В тот раз она вошла и увидела, что на диване ее ожидает теплое покрывало, а на кофейном столике рядом — чашка с попкорном, видеопленка, которую он предлагал посмотреть, плюс свежая копия статьи о ней в «Таймс», полученная по Интернету. Порой Джульет казалось, что она приходит на встречу с Мартой Стюарт. Но было ли это недостатком Денниса? Если и да, безусловно, не очень большим, но было в этом также и что-то такое, что вызывало тревогу.