— Плохо, — заметила Джульет.
— Да, — согласился Деннис. — Плохо. Именно из-за такого объяснения Ада Кэффри так рассердилась на меня. Стоило мне сообщить ей, что рукопись почти наверняка подлинная, она начала настаивать на том, что неизвестное до сего дня двустишие тоже наверняка написано Байроном. Это, как ей казалось, должно было бы весьма повысить цену находки. Что и могло произойти, если существовали бы доказательства. Если бы подлинность двустишия Байрона была подтверждена, то, я думаю, рукопись могла бы стоить не менее ста тысяч.
Но, похоже, способов удостоверить его подлинность не существует. Отчего оно остается простым курьезом. Согласно Бурну, сообщение о существовании продолжения рукописи Вильсон последний раз появлялось в конце 1840-х годов, когда вдова издателя Стокдейла написала Брауму о том, что это продолжение у нее есть. Зачеркнутый текст все еще можно прочитать, любезно сообщала она, и, хотя ей очень не хотелось бы публиковать воспоминания миссис Вильсон, но очень были нужны деньги. У нее также имелись письма Гарриет ее ныне покойному мужу, сообщала она, уточняя, кто откупился и должен быть вычеркнут из списка, а кто еще нет. Бурн полагает, что Браум купил у нее все письма и сжег их. Страницы, посвященные Кидденхэму, возможно, являются единственными уцелевшими фрагментами.
И еще: Гарриет Вильсон не была Байроном, не была она ни Томасом Мором, ни Ли Хантом, ни даже Джоном Хантом. Рукопись коротка и представляет для науки незначительный интерес. Я предложил миссис Кэффри пять тысяч, вполне нормальную цену, принимая во внимание тот факт, что подлинность двустишия Байрона никогда не будет доказана. Пожалуй, это было чрезмерно щедрое предложение. Когда она спросила меня, я признал, что надеюсь продать рукопись дороже, может быть, раза в два, что опять же является совершенно нормальным соотношением, о чем можно справиться у моего дилера.
Ну, миссис Кэффри чрезвычайно рассердилась. Почему это я должен заработать в два раза больше, чем она? И почему вообще материал оценен всего в десять тысяч, а почему не в сто тысяч? Байрон больше стихов не пишет, это ей было известно!
Я пояснил, что моя прибыль является вознаграждением за мою квалификацию, за знание того, что это за материал, как его исследовать, что с ним делать, как продать, и за саму продажу. Я предложил взять документ по системе консигнации, сказал, что, если она могла бы немного подождать и позволила бы мне повысить доходность, то я смог бы согласиться на пятнадцать процентов прибыли, которую этот материал принесет. Но к тому времени пожилая дама уже была в бешенстве. Я ее надувал, я ее облапошивал, я ее обводил вокруг пальца. Сцена была не из приятных. Вот такой визит.
Он говорил все это, глядя на Джульет, которая тут же начала извиняться за то, что втравила его в это дело. Деннис уже рассказывал ей часть этой истории сразу же после исчезновения миссис Кэффри. Она и тогда просила прощения.
— Ну ладно, не извиняйся! — сказал он, положив ей на руку свою ручищу. — Ты же не могла предвидеть. К несчастью, в тот момент ко мне зашел Фитцджон, — пояснил Деннис Сузи, — который коллекционирует эротику девятнадцатого века. Я позвонил ему в тот же самый день, когда Джульет принесла мне рукопись, — думал, что миссис Кэффри в свои восемьдесят четыре года захочет продать находку выгодно и быстро. Фитцджон сказал, что забежит ко мне через пару дней, чтобы посмотреть. Это было чистое невезение, что он заявился именно в тот момент, когда миссис Кэффри закатывала в гостиной свою истерику.
Вспомнив это, Деннис покачал головой.
— Бог мой, до чего бы мне хотелось, чтобы ты была дома, когда я позвонил сообщить, что сам приду, — сказал он Сузи.
Ее это привело в замешательство.
— Ты оставил… ты оставил сообщение? Возможно, мой автоответчик…
— Нет, я не оставлял сообщения. — Деннис бросил на художницу серьезный взгляд, полностью осознавая, что она сомневается в его словах. В полиции тоже поднимали этот вопрос. — Какой был бы в этом смысл?
Он отпил глоток кофе, пытаясь успокоиться.
— Между прочим, пару часов назад мне позвонил Фитцджон, — продолжил букинист некоторое время спустя, — чрезвычайно возмущенный. Полиция сегодня допрашивала и его. Они в течение целого часа подробного допроса утаивали от него тот факт, что миссис Кэффри умерла. Он думал, ее все еще разыскивают, и изо всех сил старался детально рассказать все, что знал, не думая о том, что пора вызвать собственного адвоката… Ну так вот, сейчас он его вызвал.