Итак, с началом второй половины V века до н. э. афинская демократия социального компромисса, которой так и не было суждено окончательно конституироваться как демократии–аристократии, постепенно, «ползучим» образом, начинает присваиваться социальными низами, городским демосом. Осознавая увеличение своей важности в военно–морской сфере (за счет службы на флоте), демос все смелее подчинял внешнюю и внутреннюю политику только своим узкоклассовым интересам — выкачиванию максимально больших средств для обеспечения прожиточного минимума активно переселяющейся из сел в Афины социально деградировавшей, пролетаризирующей гражданской массы [5]. И иногда начинал уже не жалеть и собственных богатых граждан, всеми способами принуждая их нести на себе так называемые «литургии» — формально добровольно финансовые повинности на содержание кораблей или театральных постановок, проведение хлебных раздач.
Сталкиваясь с тем, что их непосредственные жизненные интересы начинают постепенно ущемлять, богатая и аристократическая прослойка и средний класс Афин также начинают искать способы каким–то образом повлиять на ситуацию, защитить себя. Поскольку же все это можно было сделать только в публично–политическом пространстве, начинаются лихорадочные идеологические поиски, первое время прикрытые внешне мировоззренческими и морально–этическими исканиями…
Завершая же эту вводную главу к нашему исследованию социального подтекста конфликта между Сократом и афинской демократией, просто отметим, что начало в 431 году до н. э. Периклом Пелопоннесской войны против Спарты оказалось чудовищной политической ошибкой. Неся в себе усиливающиеся экономические и социально–политические противоречия, Афины уже не были тем единым гражданским коллективом, как это было пятьдесят лет назад во время персидских войн. Мечты Перикла о быстрой победоносной войне не оправдались. Зато полностью оправдалось наблюдение о том, что «война всегда обостряет внутренние противоречия в обществе».
И вот на сам этот момент длительного вызревания внутрисоциальных проблем при внешней блестящей показухе, на момент их выхода наружу в ходе закончившейся для Афин позорным поражением Пелопоннесской войны (431404 годы до н. э.), на момент трагического крушения афинской демократии как демократии, построенной на социальном мире, и ее трансформации в демократию — диктатуру одного социального слоя, собственно говоря, и пришлось жизненое время великого Сократа.
В связи с этим, следует еще раз подчеркнуть: сама по себе демократия, как система технического оформления власти, не является неким историческим эталоном. Она не решает множество общественных проблем (такие как нищета, коррупция, преступность и т. д.), а, кроме того, нередко оказывается лишь удобной ширмой для создания авторитарных, охлократических или олигархических режимов, имеющих лишь демократический «фасад» [6]. Что, как мы увидим в ходе нашего дальнейшего исследования, как раз и произошло в эпоху Сократа.
Как известно, родителей и время своего рождения, увы, не выбирают. Не выбирал этого и Сократ. Он просто родился в свое время, в своей семье, в своем самом демократическом городе Эллады — Афинах. Однако, в отличие от многих других своих современников, Сократ прошел свой жизненный путь именно так, как захотел сам. Хотя, если быть объективными, это было обусловлено существованием его неудержимо скатывающегося в пропасть кризиса демократического полиса. И вот об этом мы и поговорим в следующих главах нашего первого, биографического, раздела.
Глава 2. Сократ в начале жизненного пути
Биографии великих людей почти всегда либо окружены мраком неизвестности, либо настолько просты и понятны, что сама эта простота и понятность удивляет исследователей примерно так же, как и информация о том, что Иисус Христос родился в семье плотника Иосифа, а впоследствии выясняется, что данный плотник Иосиф, формально являющийся простолюдином, тем не менее каким–то образом относился к иудейской царской династии. На первый взгляд, примерно такая же ситуация вроде бы совершенной простоты и понятности складывается вокруг биографии великого Сократа Афинского. Однако, как уже было сказано, простота эта весьма относительная, легко исчезающая после постановки двух–трех совершенно невинных и, казалось бы, элементарных вопросов.