- О Эриннии! Непримиримые дочери владыки подземного царства Аида и Коры, к вам я взываю - покарайте злодеяние, совершенное над Сократом!
Мирто прижалась к стволу платана, с ужасом слушала призыв Ксантиппы.
- Поднимитесь из подземного царства! Расправьте крыла, летите к Афинам! Растерзайте когтями Мелета, Ликона, Анита! - Дико звучит голос Ксантиппы. Аллекто, Тисифона, Мегера!.. - Вдруг она вскрикнула. - Видишь, там, три клубка тумана? Это они! Видишь? Уже летят по пятам убийц!
Мирто, вся дрожа, не отвечала.
- Смотри же! - приказала ей Ксантиппа. - Редеет туман, и уже видны их черные одежды, их волосы - клубок змей, и очи, налитые кровью! - Как безумная закричала Ксантиппа: - Привет вам, Эриннии, карайте за нарушенное право!
И кажется Мирто - видит она: три ужасных призрака, колеблемые ветром, летят к Афинам...
2
Туман распался на бледные полосы, они повисли, колыхаясь, между небом и землей и пали на улицы. Когда солнце поднялось над Гиметтом, Мирто сказала:
- Пойду туда.
- Тебя к нему не пустят.
- Пускай. А я пойду.
- Иди, Мирто.
Усиленная охрана стеной стоит перед тюрьмой. Уже с самого утра здесь снова собралась толпа.
- Я хочу...
- Мне надо...
- Прошу вас...
Стена стражей - глуха, неподвижна. Пришел начальник. Он-то слышит, но ни просьбы, ни плач Мирто его не тронули.
- Хоть передай ему...
А хорошенькая бабенка, подумал начальник стражи, улыбнулся.
- Передать, что милая пришла к нему, старику? - сказал насмешливо. - И хочет поцеловать его с утра?
Гневная морщина врезалась во лбу Мирто.
- Да. Передай, что его милая пришла поцеловать его.
Начальник перестал улыбаться, сухо отрезал:
- Видеть узника запрещено.
Мирто отошла в сторонку, прислонилась к скале. Здесь она к нему ближе. Здесь ей лучше, чем дома.
На другой день все повторилось. Мирто часами простаивала около тюрьмы, бродила вокруг нее, просила. Тщетно. К Сократу ее не пустили.
Ни вчера, ни сегодня Анит не ходил ни в свою дубильню, ни в эргастерий - приглядеть за рабами. У него сегодня другие дела.
Он бродит в том конце сада, что обращен к городу: смотрит, прислушивается. Время от времени являются сикофанты с докладом - все одно и то же: недовольство приговором Сократу нарастает. Тюрьму осаждают толпы, люди желают видеть Сократа.
Видеть? - задумался Анит. Что ж, это, пожалуй, можно. Это разрядит обстановку.
Доложили о приходе Мелета. Явился требовать награду за роль главного обвинителя. Ждал улыбки - нашел тучи.
- Ничего не дам! - напустился на него Анит. - За что? Выиграл-то Сократ, не я! Сам видишь и слышишь... Ты возмутил Афины против меня!
Мелет был под хмельком и неуступчиво требовал обещанного.
- Вы с Ликоном велели мне устранить Сократа! И я это сделал!
- Идиот! Болван! Устранить - да, но не убивать! Хватило бы и изгнания!
- Вы сказали - устранить, - стоял на своем Мелет. - Я повиновался. Теперь плати.
Потеряв самообладание, взбешенный Анит позвал рабов и приказал вышвырнуть пьяного.
До возвращения триеры с Делоса время есть, сказал себе Анит. Есть еще время. И отправился к архонту басилевсу.
- Ведомо ли тебе, дорогой, что творится?
- Да, Анит, я все знаю.
- Я не желал его смерти - только остракизма.
- Но тогда обвинение должно было звучать иначе.
- Это все Мелет...
- И ты тоже, Анит.
- Как теперь поправить дело, как успокоить народ?
Архонт вздохнул:
- Злое ты совершил, Анит, и я теперь расплачиваюсь вместе с тобой. Успокоить народ... Это трудно. Постой! Разве если Сократ бежит из заключения...
Анит обрадовался:
- Да, тогда уж ни нас, обвинителей, ни присяжных, ни тебя, дорогой архонт басилевс, никто не сможет назвать его убийцами! Спасибо!
- Не спеши благодарить, Анит, - сухо возразил архонт.
Но Анита уже невозможно было остановить.
- Для начала разрешим свидания... Это оценит и он сам, и весь город, в том числе его друзья - а они уж сами постараются...
Архонт задумчиво смотрел на тирский занавес, колыхавшийся после ухода Анита. Подлец! Сначала втянул меня в эту грязь...
Архонт вызвал раба-писца и продиктовал письмо начальнику стражи, повелевая допускать посетителей к Сократу.
Едва рассвет посеребрил небо над горизонтом, Мирто уже опять стояла перед начальником. Закутавшись в плащ с головы до ног, повторила вчерашнюю просьбу. Сильно забилось ее сердце, когда вместо прежнего жесткого "нельзя" она услышала:
- Посещение узника разрешено.
Благодарно склонив голову, пошла Мирто за тюремщиком.
Несмотря на ранний час, Сократ уже сидел на ложе. Теперь он встал. Мирто бросилась ему на грудь.
- Мирто! Мирто! - твердил он, прижимая ее к себе. - Да что же это? Я так рад, а ты вся дрожишь, словно от страха?
- Не от страха, мой дорогой: от радости, что вижу тебя.
- Мирто, Мирто, ты пришла ко мне в эту холодную камеру?
- Я приходила все эти дни, меня не пускали - вот только сегодня...
- А мне и не сказали, что ты была тут! Обездолили на целых два дня радости! Знал бы я, что ты так близко...
- Быть может, ты это чувствовал.
- Что ты хочешь сказать, Мирто?
- Вчера, вскоре после восхода солнца, я стояла перед тюрьмой совсем одна. И услышала - ты поешь.
- Да, верно, я пел. Думал о тебе, милая. - Он сел на ложе, усадил рядом Мирто. - Есть у меня некий дар, за который люди с детства завидуют мне.
- Что же это?
- Не магия и не мистика, - засмеялся он. - Просто могучая фантазия. Например: темно. Закрываю глаза. Думаю о ком-нибудь, о далеком - и вот он передо мной как наяву, со свойственными ему движениями, голосом...
- Верю, что тебе завидуют. Я тоже завидую! А скажи, за то время, что ты здесь, думал ты так о ком-нибудь?
Он промолчал, нежно ей улыбаясь. Она прижалась щекой к его ладони.
- Знаю. Существуют тысячи наслаждений. Одно из них сейчас испытываю я...
- Радость моя, - мягко отозвался Сократ, погладил по желтым волосам. А ведь можно увидеть и целые сцены! - Рука его легла ей на плечо. - Видишь дорога перед нами? Ты сидишь на осле, я веду его под уздцы, мы медленно-медленно поднимаемся в гору, мое солнце обливает нас своими лучами, от них дрожит в воздухе марево - чувствуешь, как нам тепло?
- Чувствую, - тихо сказала она, стараясь ни малейшим движением не прогнать возникший образ. - Мы едем в Гуди, твой виноградник такой зеленый, кудрявый, под листьями - гроздья темно-багряных ягод... Самую крупную гроздь ты сорвал для меня. Как сладок сок ее, еще сейчас, да, именно сейчас ощущаю его...