- Мне ничего этого не нужно...
- Молоденьких ищешь! - засмеялась старуха. - Как всякий новичок... Но попробуй, что я умею!
Критон с отвращением почувствовал, как она прямо присосалась к его бедру.
- Пусти! - крикнул он. - Пусти, не то пинка получишь!
- Пожалеешь...
Вмешался Сократ:
- Пойдем, Критон!
Тот, уже без всякой деликатности, силой вырвался из костистых пальцев, от присосавшихся губ. Старуха взвыла будто от боли:
- Ты меня поранил до крови! - Она лгала. - Одари за это голодную...
Критон вынул кошелек.
Но тут из темноты вынырнула другая проститутка и, подбежав к Критону, завизжала:
- Ничего ей, подлой, не давай! Выпрашивает оболы, а у самой серьги до плеч! Глянь! Да золотые!
У старухи захрипело в горле, прежде чем она произнесла сурово:
- Их я на хлеб не сменяю. Они со мной в могилу уйдут.
Критон бросил старухе драхму. Чистое серебро звякнуло о камни - старуха мгновенно навалилась на монету, прикрыла ее своим телом.
Вторая проститутка пустилась вслед за Критоном, за господином, который не считает денег:
- Пойдем со мной, малыш! Видишь вон желтый фонарь, там мое место, и твое тоже, это самый усладительный дом в Пирее...
Критон ей не ответил. Они миновали "самый усладительный дом любви", из дверей которого неслись сладко-томные звуки авлоса. На стене дома было начертано со многими ошибками:
Здесь самые пригожие, молоденькие ждут утех,
дарят утехи благородным навархам, кормчим
и цвету мориков...
За пределы этого дома проститутка не осмелилась выйти - дальше был уже чужой участок. Прислонилась к стене, утомленная напрасной попыткой; стала подстерегать новую жертву.
По улочкам шатались моряки всех портов Афинского морского союза и варварских стран Востока и Запада, одетые в самые разнообразные одежды, но все - с кинжалом у пояса.
Три сирийца заняли всю ширину улочки - чтобы пропустить их, Сократу с Критоном пришлось прижаться к стене.
- Где лучше всего? - спросил один из сирийцев.
- В корчме "У Афродиты Каллипигии", - ответил другой.
- Что значит "Каллипигия"? - поинтересовался третий, привлеченный звуком незнакомого слова.
- Это значит, что у нее роскошный зад, - объяснил второй и дополнил свои слова жестом, как бы огладив рукой воображаемые ягодицы.
- Туда и пойдем, - решил третий.
Тут навстречу им попалась высокая девушка. Ее несшитый пеплос распахивался на ходу. В свете синего фонаря она казалась мертвенно-бледным призраком. Моряк мигом изменил свое решение, схватил этот встречный призрак, притиснул к стене - и оба закачались, как лодка в бурю.
Критон и Сократ от волнения приумолкли.
- Куда пойдем? - хрипло вырвалось у Критона.
Большое красное яблоко, висевшее на узорном металлическом стержне, подмигивало маняще.
Завеса колыхнулась, из дома вышла красивая девушка - кожа медного цвета, волосы, черные и блестящие, как шерсть быка, перехвачены надо лбом пурпурной лентой; лимонного цвета пеплос доходил до середины икр.
- Войди к нам, господин, - льстиво заговорила она, разглядев дорогой плащ Критона. - Мы - самое роскошное заведение в Пирее. У тебя, красавчик, наверняка есть чем заплатить.
Критон обернулся к Сократу:
- Пойдем с ней?
Тот заколебался.
Девушка окинула Сократа взглядом.
- Твой раб может подождать снаружи, - сказала она Критону. - Или ты за него заплатишь?
- Пошли! - коротко бросил Критон.
- Мое имя - Ионасса, - сказала девушка, вводя их в небольшую прихожую. Там спал чернокожий, свернувшись подобно огромной змее, так что голова его уткнулась в колени.
Обойдя спящего, вступили в темное помещение с низким потолком. Здесь как раз зажигал масляные лампы владелец заведения, морщинистый человек с синими мешочками под глазами. Скрестив на груди руки, он поклонился входящим:
- Синдар к твоим услугам, господин.
Он хлопнул в ладоши - появилась черная рабыня с амфорой вина и кратером.
- Или предпочтешь неразбавленного?
Критон, привыкший во всем советоваться с Сократом, старался теперь решать самостоятельно.
- Конечно, неразбавленного!
Синдар подсел к столу, Ионасса скрылась.
- Музыка! - крикнул хозяин.
В углу нерешительно, неуверенно запела флейта.
Критон с некоторым смущением улыбнулся Сократу:
- В хорошенький вертеп нас занесло!
- Да все они, верно, схожи друг с другом, - отозвался тот. - Сразу видно - посещают их не Критоны.
Это было и слышно. В полумраке раздавались хихиканье, шепот - бог весть чьи, бог весть по какому поводу. Но вот светильники разгорелись, и открылась вся "роскошь" заведения: всюду, куда ни глянь, - яркие пятна. Занавеси, покрывала, пеплосы, хитоны, настенная роспись... Всюду краски! Броские, кричащие, восточные краски: обжигающая серно-желтая, ядовито-зеленая, красный цвет рвет глаза из орбит, синий как морская глубь, черная на золоте, алая на серебре... Флейтистка, с ног до головы осыпанная блестками, выступила из темноты, чтоб явить гостям свою красоту и привлечь их внимание к своему искусству.
Вернулась Ионасса с девушкой для второго гостя. Та подошла к Сократу, неся на губах горькую улыбку, словно взывала к милосердию.
- Я Амикла, - назвалась.
Ее светлые волосы казались белыми в неверном свете ламп этого пестрого вертепа.
Ионасса предложила Критону лакомства. Сказала - для возбуждения желания.
- Печень трески в самосском вине стоит драхму - дорого, правда? Да, у нас цены выше, зато и наслаждения редкостны. Но тебе ведь неважна цена...
- Об этом не беспокойся, - хвастливо отозвался Критон.
Стали есть, пить. Тяжелое родосское вино хорошо исполняло свое назначение. Покончив с едой, перешли в маленькую темную каморку, где стояли два ложа.
Вино появилось и здесь. Девушки разделись.
- Тут - царство Эрота для благородных, - сказала Ионасса. - Твой раб останется с нами?
Второй раз ждал Сократ, что слово "раб" будет исправлено на "друг". Но Критон ответил только:
- Останется.
Ионасса, дотронувшись до руки Сократа, сказала с понимающим видом:
- Ну конечно. Правда, у нас вы в безопасности - вот в других домах действительно нередко льется кровь...
Она крикнула что-то флейтистке, невидимой теперь, и та сменила флейту на кифару. На тесном пространстве между двумя ложами Ионасса начала варварский танец.