Макиавелли: О, возможно я чуть лишнего упростил картину. Это лишь вопрос пропорций. Я говорю, что человек преимущественно плохой, ты говоришь, что он преимущественно хороший. Но я уверен, что хорошие люди – это исключение, и что в обычном человеке, который не преступник, но и не святой, добра мало и оно слабое и намного легче преодолевается злом, чем зло добром.
Сократ: Ты говоришь, что человек, по крайней мере в большинстве случаев, зол.
Макиавелли: Да.
Сократ: Ты вынес этот приговор. Но согласно каким критериям?
Макиавелли: Как я уже и заявлял ранее, согласно моим наблюдениям над реальным человеческим поведениеми, во первых, в мое собственное время, и, во вторых, из тщательного изучения истории.
Сократ: Ты не прояснил мой вопрос. Я спрашиваю не о твоих источниках информации, твоей «базе данных», но о тех критериях, которые ты применяешь, чтобы судить об имеющейся информации. Когда мы называем что-либо злом, мы все имеем в виду, что оно нарушает какие-то правила, законы, или не соответствует каким-то критериям. Так?
Макиавелли: Конечно.
Сократ: Но критерии зла сами по себе являются хорошими, плохими или ни тем, ни другим? Какой из трех вариантов ты выберешь?
Макиавелли: Я не уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду под этим вопросом.
Сократ: Ну, давай подумаем вместе. Если критерии зла сами по себе плохи, как они могут быть приемлемыми стандартами? Ведь очевидно, что невежество не может судить о невежестве по критериям, которые сами невежественны.
Макиавелли: Очевидно.
Сократ: Хорошо. Далее, что, если эти критерии и не хороши, и не плохи? К примеру, что если мы судим, хорошо или плохо богатому человеку добиваться места епископа, отдавая большую сумму денег римскому папе и покупая эту должность. Думаю, Церковь называет это «симонией». Так вот, что если мы судим о том, является ли симония злом, по тому, блестящие ли монеты или потертые; или итальянские это монеты или нет. Эти критерии не являются вопросами добра и зла, так ведь?
Макиавелли: Не являются.
Сократ: Тогда остается только критерий добра.
Макиавелли: Да.
Сократ: А чтобы пользоваться критерием, чтобы судить с его помощью, мы должны знать его. Так?
Макиавелли: Конечно.
Сократ: То есть для того, чтобы понять, что человек зол, мы должны знать само добро – то добро, которое человек не делает, хотя и должен бы.
Макиавелли: Да.
Сократ: Это частичное добро или всецелое добро?
Макиавелли: Я не знаю. Меня раздражает подобные абстрактные рассуждения.
Сократ: Тогда давай посмотрим на конкретные факты. Ты когда-нибудь был школьником?
Макиавелли: Да.
Сократ: И учитель когда-нибудь проверял и судил о твоих знаниях или о знаниях других учеников?
Макиавелли: Конечно.
Сократ: Предположим, учитель дал вам тест по математике из десяти вопросов. И предположим, что ты ответил верно на семь вопросов, а твои друзья – на восемь. В этом случае будет ли учитель судить о твоих знаниях по критериям твоих друзей?
Макиавелли: Нет.
Сократ: То есть критерий – это не 80%, а 100%?
Макиавелли: Да.
Сократ: Рассмотрим еще один пример? Или ты согласен, что критерием добра или зла может быть только совершенное добро?
Макиавелли: Но этот критерий существует только в нашем рассудке, когда мы выносим суждения. Но в реальном мире мы не можем ожидать, что кто-то будет совершенным, поэтому мы занижаем наши стандарты. Может, рассмотрим несколько примеров этого?
Сократ: Нет. Я согласен, что так мы обычно и поступаем. И ты согласился, что мы имеем в нашем сознании совершенный критерий, при помощи которого мы можем судить, насколько несовершенны вещи. Таким образом, когда ты говоришь, что человек плох, ты знаешь критерий, которым пользуешься – совершенное добро.
Макиавелли: Похоже, что так. Ну и что?
Сократ: Ты когда-нибудь видел совершенное добро в себе или в других?
Макиавелли: Конечно, нет!
Сократ: Ты когда-нибудь обнаруживал его в своих занятиях историей – в своем времени или в прошлом?
Макиавелли: Никогда! На этом я и настаиваю: все люди злы, одни больше других.