Сократ: Да нет же! На самом деле тот век пережил самые массовые в истории убийства, организованные государством. (Их назвали геноцидом).
Макиавелли: Сколько там было жертв?
Сократ: Более ста миллионов.
Макиавелли: Да, человечество не изменилось.
Сократ: Нет. И все же человек лучше отвечает на добро, чем на зло, на любовь, чем на страх.
Макиавелли: Я не понимаю, как это возможно. Но у тебя есть индуктивный аргумент в пользу любви, в то время как у меня – дедуктивный в пользу страха. И дедуктивный аргумент более надежен, чем индуктивный.
Сократ: Интересно, как ты меняешь свою позицию по поводу логического метода, только чтобы сохранить свою позицию в вопросе о любви и страхе! В чем же состоит твой дедуктивный аргумент?
Макиавелли: Вот, в моем последнем отрывке. Я говорю, что любовь людей к тебе контролируется их волей, а не твоей, потому для тебя она является частью «фортуны» (удачи), в то время как их страх перед тобой контролируется твоей волей, а не их, и потому является для тебя «vitru”(доблестью). Таким образом, закон успеха, гласящий, что нужно максимизировать «virtu»» и минимизировать «фортуну», подтверждает мой вывод о том, что тебе следует больше полагаться на страх, чем на любовь.
Сократ: То, чего ты хочешь, находится под твоим контролем, так?
Макиавелли: Да.
Сократ: И, следовательно, является частью «virtu»?
Макиавелли: Да.
Сократ: Но то, чего хотят по отношению к тебе люди, исходит из их воли, правильно?
Макиавелли: Да.
Сократ: И таким образом является частью «фортуны»?
Макиавелли: Твоей «фортуны».
Сократ: И ты отвергаешь золотое правило, предписывающее делать другим то, чего ты хотел бы, чтобы они сделали тебе?
Макиавелли: Отвергаю. Это хорошее правило для овец, но не для волков и не для правителей.
Сократ: Вместо него, ты предписываешь делать людям то зло, которое они могли бы сделать тебе.
Макиавелли: Да. Это мой закон успеха.
Сократ: То есть закон звучит не как «Делай другим то, что ты хотел бы, чтобы они сделали тебе», но как «Делай другим то, что они сделали бы по отношению к тебе, но сделай это первым».
Макиавелли: Ха! Ты прекрасно его сформулировал, Сократ! Мне нравится!
Сократ: И то, что в твоей воле- это «virtu», а что не в твоей – это «фортуна».
Макиавелли: Да.
Сократ: И тот вред, который другие хотят тебе нанести, является для тебя «фортуной», а не «virtu»?
Макиавелли: Да.
Сократ: Но тогда твое правило требует от тебя действовать согласно их воле, что является для тебя «фортуной», а не согласно твоей воле – «virtu». Не противоречит ли это твоему закону успеха, как максимизизации«virtu» при минимизации «фортуны»?
Макиавелли: Я не понимаю, как твоя крученая логика вывела это заключение, Сократ!
Сократ: О, думаю, ты понимаешь. Логика не была ни крученой, ни очень сложной, особенно для человека твоего ума.
Макиавелли: Но я не хочу золотого правила справедливости и равенства. И я точно не хочу жить по любви и милосердию. Я хочу, чтобы моя собственная свобода и власть делали то, чего хотят. И я утверждаю, что этого хочет каждый человек. Но я знаю способ, как этого достичь.
Сократ: Я знаю более легкий способ достичь этого.
Макиавелли: То есть ты признаешь, что каждый человек хочет этого?
Сократ: Свободы и власти делать то, чего мы хотим? Конечно, мы все хотим этого. Кто захотел бы быть порабощенным или бессильным?
Макиавелли: Тогда каков же твой более легкий способ добиться этого?
Сократ: Любовь. Если ты хочешь, чтобы «virtu» победила «фортуну», то почему бы не жить в любви?
Макиавелли: Это безумие! Любовь свободна, потому другие будут любить тебя, только если этого захочешь не ты, а они сами. Подобная жизнь – это максимальная зависимость от «фортуны», а не от «virtu».
Сократ: Нет, если ты хочешь именно любить, а не быть любимым. Ты же сам сказал, что «люди сами решают, кого им любить». Таким образом, жить в полной свободе и власти, всегда получать то, чего хочешь и не зависеть от «фортуны» – это жить в любви. Любить – всегда в твоей власти.
Макиавелли: Это безумие. Страх сильнее, чем любовь, намного сильнее.
Сократ: Правда? Что происходит, когда любовь входит в жизнь, которая раньше управлялась только страхом? Не изгоняет ли любовь страх?
Макиавелли: Я усиливаю свою волю не любовью, а мечем, который контролирует людей.