Макиавелли: О! Тогда его пропаганда была не адекватной.
Сократ: Были и другие проблемы.
Макиавелли: Но мое оправдание здесь – в моей книге, которой мы пренебрегаем. Не могли бы мы к ней вернутся?
Сократ: Да. Конечно. Пожалуйста, прости мои отвлечения и рассеянность. Похоже, это профессиональная проблема всех философов.
Макиавелли: Итак, вот мое заключение:
«Таким образом, государю нет нужды обладать всеми описанными положительными качествами, надо только, чтобы казалось, что они у него есть».
Сократ: То есть видимость важнее реальности?
Макиавелли: Точно. Имидж – все!
Сократ: Это стало лозунгом успеха в рекламе через пять веков после твоей смерти.
Макиавелли: Видишь! Я говорил тебе! А что такое «реклама»?
Сократ: По сути, пропаганда.
Макиавелли: Видишь! Снова! Что я говорил!
Сократ: Это старейшая профессия в мире. Она была изобретена змием в Раю.
Макиавелли: «Я решусь сказать даже, что при постоянном их (положительных качеств) наличии и соблюдении они становятся вредны, а когда кажется, что они есть – полезны».
Сократ: Платон и все моралисты древности стремились доказать совершенно обратное – что справедливость всегда выгоднее, что добродетель работает, что право создает могущество.
Макиавелли: Да, у них все наоборот.
Сократ: Они приводили аргументы своих выводов.
Макиавелли: И я привожу!
Сократ: Думаю, ты можешь угадать мой следующий вопрос.
Макиавелли: Вот почему я считаю контроль над видимостью более важным, чем контроль над реальностью:
«Люди большей частью судят по виду, так как увидеть дано всем, а потрогать руками – немногим. Каждый знает, каков ты с виду, немногим известно, каков ты на самом деле».
Сократ: То есть ты предпочитаешь видимость реальности.
Макиавелли: Конечно! Как говорит твой рекламщик «Имидж – все!».
Сократ: А правда – ничто.
Макиавелли: Соответственно.
Сократ: И это правда?
Макиавелли: Я верю в это.
Сократ: Но если правда – ничто, тогда и реальность – ничто.
Макиавелли: Твой аргумент – просто софизм, Сократ. Это недостойно тебя.
Сократ: Нет, Никколо, это твое высказывание логически противоречиво. И это недостойно тебя.
Макиавелли: Мы сейчас на уроке логики или в реальном мире?
Сократ: Я не знаю ничего более истинного и полезного в реальном мире, чем законы логики. А ты? Ты когда-нибудь видел что-либо, что не подчинялось бы закону непротиворечия? Например, человека, который одновременно бы и существовал, и не существовал?
Макиавелли: Нет.
Сократ: Тогда, думаю, самое время рассмотреть твою логику.
14. Логика Макиавелли
Макиавелли: Ты уже нашел одно противоречие в моей книге - по критериям твоей логики. Уверен, найдешь и еще. Но меня это не волнует. Логика – самое абстрактное из всех знаний и наименее значимое для меня. Я же практический человек, помнишь?
Сократ: Именно поскольку ту практический человек, ты должен более серьезно относиться к логике. Быть практичным – значит знать, как обращаться с реальностью; чтобы знать как обращаться с реальностью, нужно знать, что такое реальность, а логика – это наука о всем что реально или даже воображаемо. Ее законам подчиняются не отдельные вещи, но вообще все! Поэтому первое требование для всех, кто хочет быть практичным, - знать логику.
Макиавелли: Продолжай, Сократ. Играй в свою логическую игру.
Сократ: О! Это не игра, и не моя… Ведь и то, что мое, и все игры могут меняться, в отличие от логики.
Макиавелли: Отлично. Заканчивай с этим. Что бы это ни было.
Сократ: Мы уже нашли у тебя одно противоречащее самому себе заключение – твое предпочтение видимости перед реальностью и правдой.
Макиавелли: Это не противоречие. Не я предпочитаю знать видимость вместо правды. И я не даю такого совета правителю. Знать видимость вместо правды должны те люди, которыми он правит.
Сократ: О! Так ты заботишься о том, чтобы быть логичным. Ты тогда не согласишься с поэтом Уолтом Уитманом, жившим через несколько сотен лет после тебя и сказавшем: «По-твоему, я противоречу себе? Ну что же, значит, я противоречу себе. Я широк, я вмещаю в себе множество разных людей».