— Петров сказал, что его удалось в итоге освободить.
— Да, но было уже слишком поздно. После того как Сергей стал чаще выходить из себя, я потянул за ниточки, чтобы нас освободили от контракта. Вскоре я связался с Романом. Он понятия не имел, что у него есть брат. А вот Сергей знал о Романе. Ему рассказывала мама, что Лев Петров — его отец и что у него есть сводный брат. Но Сергей никогда не хотел иметь ничего общего ни со Львом, ни с Романом. Мне пришлось это делать у него за спиной, и он чуть не придушил меня, когда узнал.
— А почему никто не пытался ему помочь? Консультации? Что-нибудь?
— Ангелина, Сергей не просто обученный убийца. Он — лучший из правительственных убийц. В лучшем случае Сергей окажется под наркотиками и в смирительной рубашке в каком-нибудь учреждении. — Феликс смотрит на меня, сжимая яблоко в руке. — В худшем — правительство нейтрализует его, как только он окажется в их руках. Сергей слишком много знает, но пока состоит в братве, они его не тронут. Роман платит большие деньги, чтобы они не обращали на него внимания.
— Кто-нибудь пытался ему помочь? Или все просто отводят глаза и ждут чуда? — Я с досадой вскидываю руки. — Он успокоился и вернулся, когда я с ним поговорила. Может, ему просто нужно знать, что кто-то рядом с ним.
— Ангелина, он убьет любого, кто подойдет к нему близко, когда он в таком состоянии. — Феликс смотрит в пол. — Я не знаю, почему он так реагирует на тебя. Я с ним уже пятнадцать лет и не смею приближаться к нему, когда он в отключке. Возможно, ты пробудила в нем какой-то защитный инстинкт. Он никого не подпускал близко, когда привез тебя сюда той ночью. Нам с трудом удалось убедить его дать врачу осмотреть тебя, а Варе искупать.
— Вы думаете, ему может стать лучше?
— Понятия не имею. — Он пожимает плечами. — Но ты должна кое-что запомнить. Если я прав и Сергей по какой-то причине считает, что ему нужно тебя защищать, он не будет прислушиваться к здравому смыслу.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что он убьет каждого человека, который, по его мнению, может представлять для тебя хоть какую-то угрозу. Реальную или воображаемую.
Глава 11
Я провожаю Ангелину взглядом, когда она выходит из раздевалки и несет сверток шелка, чтобы положить его на прилавок передо мной.
— Золотое? — спрашиваю я.
— Да. Выглядит более гламурно. Нужно чем-то отвлечь внимание, что не иду на каблуках.
— Не любительница каблуков?
— Нет. Регина, моя подруга из колледжа, однажды убедила меня надеть ее босоножки на десятисантиметровой шпильке, когда мы пошли куда-то. Я чуть не сломала себе шею.
Я улыбаюсь и протягиваю кассиру свою карточку, а Ангелина суетится рядом со мной. Она нервничает весь день, но делает вид, что ничего не изменилось. Я все жду, что она упомянет о вчерашнем поцелуе, но ничего не происходит. Она, конечно, очень хотела, но поцелуй был таким невинным, что не думаю, что у нее есть большой опыт. Поэтому сегодня мне пришлось воздержаться от дальнейших шагов по отношению к ней. Но как только мы вернемся с этого чертова сбора средств сегодня вечером, мы продолжим то, на чем остановились.
— Марлин записала тебя в какую-то парикмахерскую, — говорю я. — Мы идем туда следом.
— В парикмахерскую?
— Ну да, куда вы женщины обычно ходите. На стрижку. Намазывание всякий дряни на лицо. Выщипывание бровей. И прочая ерунда.
Ангелина фыркает и качает головой. Мне нравится, как она смотрит на меня, я не помню, когда в последний раз кто-то, кроме Феликса, глядел на меня как на обычного парня. А не как на долбанутого на всю голову человека, вокруг которого все ходят на цыпочках.
— Тогда веди меня в женскую парикмахерскую. — Она берет пакет с платьем. — Не могу дождаться, когда меня ощиплют и измажут всякой гадостью.
Мы выходим из магазина, и, желая избежать толпы, я сворачиваю на парковку и в боковой переулок. Курьер паркует свой мотоцикл на некотором расстоянии перед нами, берет коробку из багажника и спешит в нашу сторону. Проходя рядом с нами, он спотыкается о булыжник и задевает Ангелину.
Это был несчастный случай, я знаю. Он едва коснулся ее, но в мозгу у меня словно щелкает, и, будто по собственной воле, моя рука стремительно хватает его за шею. Коробка, которую курьер держал, падает на землю. Парень задыхается, его глаза расширяются. Он царапает мои пальцы, пытаясь освободиться от моей хватки.
— Сергей…
Я слышу, как меня зовут, но кажется, что голос доносится откуда-то издалека. Я игнорирую его и наклоняю голову, пока не оказываюсь лицом к лицу с гадом, который обидел мою девочку. Он должен умереть. Я сжимаю его шею сильнее.