[«Окружить кого – это им как раз подобает; подстилку стлать – помощь им подобает. Люди – с малых лет привычные к мечу да копью. Знамена у них – черно-пестрые. Этих, пожалуй, не взять врасплох: осторожны.]
«В таком случае, – говорит Ван-хан, – мы бросим против них Хадаги с его Чжиргинскими богатырями. В помощь [28] Чжиргинцам бросим Тумен-Тубегенского Ачих-Шируна. В помощь Тубегенцам бросим Олан-Дунхаитов. В помощь Дунхаитам пусть скачет Хоришилемун-тайчжи, во главе тысячи Ван-хановских гвардейцев-турхаудов. А в помощь тысяче турхаудов пойдем уж мы, Великий средний полк». Потом Ван-хан говорит: «Управляй ты, брат Чжамуха, нашим войском!» Чжамуха отъехал немного в сторону и, обращаясь к своим товарищам, говорит: «Ван-хан просит меня управлять этим своим войском. Я ведь не могу сражаться с андой, а он велит мне управлять этим войском. Как ни прыток был Ван-хан, а оказался-то позади меня. Значит, и друг-то он на час. Давай-ка я подам весть анде – пусть анда воспрянет духом!» И Чжамуха тайно послал Чингисхану такое уведомление: «Спрашивал меня Ван-хан, кто у сынка Темучжина в состоянии принять бой. А я ответил ему, что передовым отрядом „туму“ пойдут Уруудцы и Манхудцы. В виду этого и они тоже порешили сделать передовым отрядом своих Чжиргинцев и пустить их впереди всех. За Чжиргинцами по уговору назначили Тумен-Тубегенского Ачих-Шируна. В помощь к Дунхаитам назначили Хоришилемун-тайчжия, начальника Ван-хановской тысячи турхаудов. В тылу же его будет стоять, согласно этому уговору, Ван-ханов Великий средний полк. Потом Ван-хан сказал мне: „Управляй этим войском ты, брат Чжамуха!“ и таким образом возлагал управление на меня. Если в это дело вникнуть, то выходит, что друг-то он на час. Как можно вместе с ним править своим войском? Я и раньше не мог сражаться с андой. Но Ван-хан, пошел, видно, дальше меня. Не бойся же, анда, дерзай!»
§ 171. Получив это известие, Чингис-хан сказал: «Что скажешь ты, дядюшка Чжурчедай Уруудский, если тебя назначим передовым?» Не успел еще Чжурчедай и рта раскрыть, как Манхудский Хуилдар-Сечен говорит: «Я сражусь перед очами анды! Воля анды – позаботиться потом о моих сиротах!» – «Нет, – говорит Чжурчедай, – перед лицом Чингисхана будем сражаться мы оба: и Урууд и Манхуд!» И с этими словами Чжурчедай и Хуилдар выстроили перед лицом Чингис-хана своих Уруудцев и Манхудцев. Не успели они выстроиться, как подошел неприятель, имея во главе Чжуркинцев. Подошел он, и Урууд с Манхудом ударили на него и смяли Чжуркинцев. Смяли и несутся вперед. Тут ударил на них Тумен-Тубегенский Ачих-Ширун. Ударил и сбил копьем Хуилдара Ачих-Шйрун. Отступили Манхудцы и окружили Хуилдара. Чжурчедай же со своим Уруудом несется вперед и сбивает Тумен-Тубегенцев. Сбивает и, устремившись, далее, встречает встречный удар Олан-Дунхаита. Поразил Чжурчедай и Дунхаитов. Поразил и принимает встречный удар Хоришилемунова полка турхаудов. Потеснил Чжурчедай и Хоришилемун-тайчжия, потеснил, разбил – и вперед. Тут Сангум, не посоветовавшись даже с Ван-ханом, ударил, было, навстречу, но, пораженный в румяную щеку, тут же упал Сангум. Видя паденье Сангума, повернули назад все Кереиты и обступили Сангума. Мы все продолжаем теснить, а солнце уже заходит за горные кряжи. Тогда наши повернули назад, взяли Хуилдара, упавшего от раны Хуилдара, и отступили на прежние места. Когда наши отошли от Ван-хана, с места боя, Чингис-хан, продвинувшись несколько в темноте, заночевал на новых местах.
§ 172. Стали и расположились на ночлег. С наступлением дня стали считать своих. Оказалось, что нет Огодая, нет Борохула, нет Боорчу. «Вместе с Огодаем, – говорит Чингис-хан, – вместе с Огодаем остались и верные Боорчу и Борохул. Почему же все они отстали: живы ли, или погибли?» Наши провели ночь при своих конях, и Чингис-хан, стоя в боевой готовности, сказал: «Если вздумают преследовать, примем бой». Вдруг, при полном свете дня, видим, подъезжает какой-то человек с тыла. Подъехал – и видим Боорчу. «О, Вечное Небо, твоя воля [29]!» воскликнул Чингис-хан, подозвав Боорчу и обнажая грудь свою. Тут Боорчу стал рассказывать: «Во время боя подо мною был убит конь, и я бежал пеший. Как раз в это время Кереиты обступили Сангума. Тут в суматохе вижу вьючную лошадь, которая стоит с покосившимся своим вьюком. Я срезал у нее вьюк, вскочил на ее вьючное седло и выбрался. Долго я шел по следу нашего отходившего войска. Наконец-то нашел вот!»
§ 173. Прошло немного времени, как опять подъезжает какой-то человек; едет, а ноги у него навесу болтаются. Издали глядеть-будто один, а как подъехали близко, оказывается это – Борохул, а сзади него «сундлатом» (вдвоем) сидит и Огодай. Подъехали. У Борохула по углам рта струится кровь. Оказывается, Огодай ранен стрелою в шейный позвонок, а Борохул все время отсасывал у него запекавшуюся кровь, и оттого-то по углам его рта стекала спертая кровь. Как увидал все это Чингис-хан, заскорбел душой и слезы полились из глаз его. Он приказал тотчас же развести огонь, прижечь рану и напоить Огодая. Сам же стоял наготове на случай наступления врага. Тут Борохул и говорит ему: «А неприятельская-то пыль назад стелется. Далеко назад расстилается его пыль по южному склону Мау-удурских высот, в сторону Улаан-бурхатов. Он подался туда!» Когда Борохул дошел до этих слов, он все продолжал стоять наготове к бою. Потом он тронулся, говоря: «Раз неприятель бежит, мы нападем на него в обход!» Двинулись затем, пошли вверх по Улхуй-шилугельчжит и вступили в Далан-нэмургес.
§ 174. Но тут с тылу, от Ван-хана, в половину перешел к нам, т. е. без жены и детей, перешел на нашу сторону Хадаан-Далдурхан. Он сейчас же рассказал о Ван-хане вот что: «Когда Ван-ханов сын Сангум упал, пораженный стрелой в румяную щеку, и войско обступило его, Ван-хан и говорит:
[«Тем, кто чересчур занозист, – чересчур и попадает. Теи, кто занозист, – заноза и попала: вот и милому сынку моему в щеку занозу (гвоздь) загнали».]
Кинемся же выручать сынка!» Тут Ачих-Ширун и говорит ему: «Полноте хан, государь мой!
[«Все мы, втайне домогаясь сына, моления и жертвы приносим, „абай-бабай“ твердим, вознося усердные молитвы…»]
Будь же ты милостив к Сангуму. Ведь по молитвам твоим он родился на свет. При том же ведь с нами большинство Монголов, с Чжамухой, с Алтаном и Хучаром. А те, Темучжиновцы – в леса ведь загнали мы их; и потому вот каковы они теперь: