— Верно. Курорт с площадками для игры в гольф, тренировочными площадками, теннисными кортами, спортивным залом, плавательными бассейнами. Называйте что хотите, там будет все.
— И при каждом номере по шлюхе? Нора Гейл не обиделась, лишь снова рассмеялась своим похабным смехом.
— Нет, но кто лучше старой шлюхи знает, как развлечь клиентов? Над моим проектом работают лучшие в курортном строительстве архитекторы. Это будет впечатляющее, чертовски броское сооружение, что, как я понимаю, нравится туристам. Все, кто приезжает в Техас из других, особенно восточных штатов, ожидают увидеть здесь нечто очень кричащее, безвкусное, до рези в глазах яркое. Я не хочу разочаровывать своих клиентов.
— А у вас есть деньги, чтобы построить такое заведение? — спросила Алекс, чувствуя, как накипавшее в ней раздражение сменяется любопытством.
— Я накопила достаточно, чтобы получить необходимые кредиты. Милочка, по этим ступенькам, — она махнула в сторону лестницы, — поднималось столько ковбоев, шоферни, разных чиновников, политиков и студентов, что и не сочтешь. На самом-то деле я могу точно сказать, сколько их было, сколько времени каждый из них провел здесь, чем занимался, что пил, что курил, — все, что пожелаете узнать. Я веду подробнейшую отчетность.
Да, я шлюха, но отнюдь не дура. В нашем деле мало знать, как заставить мужика кончить. Надо знать, как заставить его кончить побыстрее, чтобы тут же заняться следующим. И еще надо знать, как заставить его раскошелиться куда щедрее, чем он рассчитывал.
Она откинулась на спинку стула и погладила кота.
— Да, деньги у меня есть. Но, что гораздо важнее, у меня есть на плечах голова, чтобы сколотить из них целое состояние. Имея отель, я смогу заниматься законным бизнесом. Тогда мне больше не придется, пока я сама того не захочу, ублажать мужиков, которым невтерпеж потрахаться, и выслушивать очередную жалобу на то, что жена его не понимает.
Я живу надеждой, что в один прекрасный день уеду из этого дома, поселюсь в городе, буду ходить с высоко поднятой головой и любому, кому не понравится соседство со мной, смогу сказать: «Пошел ты в задницу». — Она ткнула сигаретой в сторону Алекс. — И я не хочу, чтобы какая-нибудь заводила, вроде вас, явилась откуда ни возьмись и все на хрен сорвала.
Это была целая речь. Помимо воли, Алекс пришла в восхищение, но не испугалась.
— Я всего лишь пытаюсь распутать дело об убийстве.
— Но уж не из любви к закону и порядку, не заливайте. Правительству штата плевать на убийство Седины Гейгер, иначе им занялись бы давным-давно.
— Вы сами только что признали, что это дело требует пересмотра.
Нора Гейл не без изящества пожала плечами.
— С юридической точки зрения — возможно, но с человеческой — едва ли. Послушайтесь, золотце, моего совета. Скажу вам, как сказала бы своей попавшей в переплет девушке. — Она подалась вперед. — Уезжайте. Оставьте все, как есть. Всем от этого будет только лучше, особенно вам.
— Вы знаете, кто убил мою мать, мисс Бертон?
— Нет.
— Вы верите, что ее убил Придурок Бад?
— Тот безобидный идиот? Нет.
— Значит, вы подозреваете кого-то другого. Кого?
— Этого я вам никогда не скажу.
— Даже в суде под присягой?
Нора Гейл качнула великолепной копной белых волос.
— Я не стану свидетельствовать против своих друзей.
— Рида Ламберта, например?
— Рида Ламберта, например. Мы старые приятели.
— Мне говорили.
Хриплый смешок Норы Гейл заставил Алекс поднять голову.
— Вам неприятно слышать, что мы с Ридом, бывало, трахались до потери сознания?
— С какой стати мне это должно быть неприятно? Не сводя глаз с Алекс, Нора Гейл выпустила кверху облачко дыма и загасила окурок в хрустальной пепельнице.
— Вам лучше знать, золотце.
Алекс выпрямилась, пытаясь снова стать строгим прокурором.
— Он был с вами в ту ночь, когда убили мою мать?
— Да, — ответила она без малейшего колебания.
— Где?
— По-моему, в моей машине.
— Трахались до потери сознания?
— А вам-то что?
— Чисто профессиональный интерес, — огрызнулась Алекс. — Я пытаюсь установить алиби Рида Ламберта. Поэтому мне нужно знать, где вы были, что делали, сколько времени были вместе.
— А какая тут связь? Не понимаю.
— Позвольте мне судить об этом. К тому же какая разница, если вы расскажете все еще раз? Вы ведь уже рассказывали об этом следователю, который вас допрашивал.
— Никто меня не допрашивал.
— Что? — изумилась Алекс.
— Никто никогда меня не допрашивал. Думаю, Рид сказал им, что был со мной, и ему поверили.
— Он был с вами всю ночь?
— Я готова присягнуть в суде, что так оно и было. Алекс посмотрела на нее долгим пристальным взглядом.
— А на самом деле?
— Под присягой я сказала бы, что был, — повторила она, в ее глазах светился откровенный вызов.
Это был тупик. Алекс решила бросить попытки пробить лбом стену. От этого у нее разболелась голова.
— Вы хорошо знали мою мать?
— Настолько хорошо, что плакать по ней не стала. Своей резкой прямотой она не уступала Стейси Уоллес. Алекс никак не могла привыкнуть к этой прямолинейности.
— Послушайте, золотце, мне неприятно говорить об этом так резко, но вашу мать я терпеть не могла. Она отлично знала, что и Рид, и Джуниор — оба любят ее. Соблазн был слишком велик.