Перед сном сказал Энн:
— Знаешь этого типа, через три дома? Он ещё немного смахивает на кальмара.
— Нет, — ответила она.
— Ну, он такой полноватый и… Да, полноватый.
— Нет.
— У них ещё розы под окнами.
— А-а, розы. Да, знаю. Полноватый такой, да.
— Не знаешь, случайно, как его зовут?
— Нет.
— Случайно не Стюарт?
— Не знаю.
— Хм…
— А что?
— Да так. Неважно. Ничего особенного.
Чувствую себя гораздо лучше, но всё равно решил остаться дома, отсидеться ещё денёк перед тем, как пойти на работу. Джеральд оставил мне почитать кое-какие слова их песен, пока они с Энн будут в церкви. Прочёл слова той песни, которую они пели в прошлое воскресенье. «Мир придёт». Спишу-ка я их к себе в дневник. Всего два куплета.
1 куплет
2 куплет
(Оба куплета повторяются три раза).
Джеральд говорит, что они потратили несколько часов, пока всё окончательно не отшлифовали. По-моему, зря они так старались. Какими бы ни были слова, к тому времени, когда они вырвутся из глотки Уильяма Фармера, их всё равно нельзя будет разобрать. Но в любом случае, для Джеральда это важно. Нужно его поощрять.
Проснулся вполне здоровым. Отправился на работу. Решил с сегодняшнего дня ходить в офис кружным путём, через кладбище. Это, конечно, немного дальше, но лишняя физическая нагрузка мне не помешает.
Перед самым выходом Энн сказала:
— Ах, да, кстати — что это ты хотел сказать про соседа?
Притворился, что не понимаю, о чём она.
— Ты ещё бормотал про него вчера, лёжа в постели. Что-то там насчёт кальмара и не зовут ли его Стюартом. Сосед через три дома от нас, с розами под окнами. С чего это ты вдруг?
Я с трудом подавил внутреннюю панику и небрежно сказал:
— Да… кажется, теперь припоминаю. Э-э… видишь ли, на днях я… я видел его в саду и решил… написать про него стихотворение. Но оно ещё не закончено.
— Ты написал стихотворение про соседа через три дома от нас? — спросила Энн.
— Да.
— Про того, который похож на кальмара и которого, может быть, зовут Стюартом?
— Э-э… Ну, да. Кстати, там будет ещё и мишень для дротиков. Ну ладно. Мне пора. А то опоздаю.
Уходя, заметил, как озадаченная Энн беззвучно произносит фразу «мишень для дротиков». Не успел я сделать и нескольких шагов, как она окликнула меня из окна.
— Ты куда, Адриан? Тебе же в другую сторону! Я знаю, ты три дня не был на работе, но не мог же ты за это время забыть туда дорогу.
— Нет, нет, всё в порядке, — крикнул в ответ я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно беззаботнее. — Я знаю, что кружной путь немного длиннее, но мне полезно ходить пешком.
— Адриан, милый, эта дорога длиннее почти на целую милю, — сказала Энн, — а ты и без того опаздываешь. Что с тобой случилось?
Уже готов был сорваться и закричать, но вместо этого твёрдо сказал:
— Я чувствую ведение Духа идти в офис дальней дорогой и потому пойду именно ею, что бы ты там ни говорила.
Опоздал на работу. Весь день чувствовал себя виноватым. Окончательно выдохся, возвращаясь домой длинным путём, и мне страшно захотелось кого-нибудь убить. Например, соседа через три дома.
Энн весь вечер смотрела на меня, как на сумасшедшего.
Вечером, выключив свет и забравшись в постель, она вдруг спросила:
— Кстати, милый, ты уже закончил своё стихотворение?
— Закончил, — по глупости брякнул я.
— Вот и хорошо, — откликнулась она. — Прочтёшь утром, ладно?
Подождал, пока она заснёт, и с трудом выполз из кровати, чтобы написать это проклятое стихотворение. А вдруг Джеральд будет на кухне, когда Энн попросит меня его прочитать? Что тогда? Ведь он всё знает про «видение» Ричарда. Что за идиотское положение! Хоть бы Армагеддон ночью случился, что ли…