Приехали на фестиваль примерно к четырём часам дня. Несмотря на сплошную пелену дождя и сильнющий ветер, буквально за пару минут поставили нашу новенькую палатку, которая, согласно прилагавшейся к ней брошюре, «с лёгкостью выдержит любые атмосферные капризы». Предварительно отыскав туалеты, отправились в магазин. Прошли мимо своей великолепной, новёхонькой палатки, высившейся гордо и прямо, несмотря на шквалистый ветер. Немного погодя наша великолепная новёхонькая палатка пролетела мимо нас, словно огромный взбесившийся парус ярко-красного цвета с синей полосой. В конце концов, нам удалось поймать её прямо возле роскошного, комфортабельного автодома марки «Суперсафари», в котором приехали Ричард и Дорина Кук. В окне я увидел Ричарда, который уютно устроился со своей Библией за кружкой горячего какао. Увидев, как я сражаюсь с огромной грудой тяжёлого, промокшего брезента, он кивнул, улыбнулся и одними губами сказал: «Аллилуйя!» Одними губами ответил ему что-то невразумительное.
Всё промокло до нитки! Отправились в ветбриджскую прачечную, чтобы всё хорошенько высушить. Когда вернулись, ставить палатку заново было уже поздно. Пошли в главный офис фестиваля, где какая-то женщина с безумными глазами (всё время повторявшая, что занимается этим последний год) выдала нам ключ к крошечному и нечеловечески холодному сараю, где нам придётся ночевать в позе то ли ёжиков, то ли эмбрионов…
С утра пошли в ветбриджскую прачечную, чтобы высушить одежду, промокшую из-за дождя, который всю ночь ручьями лился во все сто тысяч щелей, обнаружившихся в нашем сарае. Никогда не думал, что в половине восьмого утра в прачечной может быть столько народу. Познакомились с одной семейной парой. Ночью их палатку окончательно затопило, и теперь они ужасно хотели поскорее высохнуть, чтобы успеть на семинар по плодотворным и радостным супружеским взаимоотношениям. Выглядели они и правда довольно безутешно.
Вернулись и снова поставили палатку. Намертво, железными штырями прикрепили к земле все хлопающие и вырывающиеся концы.
Вечером пошли на праздник в честь открытия фестиваля вместе со всеми из нашей церкви. По дороге конфисковали у Леонарда Тинна три банки пива и две бутылки портвейна. Объяснил ему, что праздник будет не совсем такой, как он предполагал.
С удовлетворением отметил, что всю проповедь (на тему «Единство и любовь») Джеральд просидел с очень внимательным, сосредоточенным видом. Потом оказалось, вся его интеллектуальная энергия ушла на то, чтобы вычислить, что анаграмма слов «единство и любовь» — «от любви — весь один». Немного на него рассердился.
Вечером забыл убрать одежду. Всё насквозь отсырело. Утром опять потащились в прачечную. Надо сказать организаторам, чтобы устроили какой-нибудь семинар прямо там.
Сегодня после проповеди про духовную борьбу Джеральд повернулся ко мне и сказал:
— А вот это, пап, действительно стоило послушать!
Виновато признался, что большую часть проповеди я усердно переставлял буквы в словах «духовная борьба» и в результате получил «Ба! Удобная хворь».
Вернувшись утром из прачечной, застали возле нашей палатки старую миссис Тинн. Она специально ждала меня, чтобы поделиться своим разочарованием из-за того, что на её семинаре они пока ещё не успели вытащить из воды ни одного человека.
Уставился на неё в полнейшем недоумении.
— Вы же, по-моему, записались на семинар «Как нести Слово спасения погибающим»?
— Ну да, — кивнула она. — «Как вести себя при спасении утопающих».
Честное слово! Ну почему Леонард не объяснит ей всё как следует, а?
С моим семинаром сегодня тоже возникли кое-какие проблемы. Сначала он должен был проходить в шатре № 9, но потом его перевели в шатёр № 6, только шатёр № 6 сдуло ветром, и семинар из шатра № 9 перевели в шатёр № 14, а тот семинар, который изначально предполагалось провести в шатре № 6, перевели в шатёр № 9, только его тоже сдуло. В результате наша группа сиротливо бродила вокруг шатров в поисках свободного места, по дороге обсуждая вопросы стабильности в современной церкви.