Энди, который уже спешил на помощь, не успел. Он ласточкой прыгнул в воду. Кэп погружался невероятно быстро, как будто ноги его были обуты в чугунные башмаки, и Энди понял — не догнать.
Когда Энди вынырнул, катер, развернувшись, направлялся к нему. Подошел, сверху упал веревочный трап.
— Быстрее, Энди, — потребовал Галахер. — У нас неприятности.
Энди, торопясь, полез вверх по трапу…
Джина первая увидела, как из ворочающейся над стальной поверхностью океана бурой массы вылетел хищный серебристый аппарат и, рассекая воду, помчался к катеру. Аппарат был открытый, типа моторной лодки, но мощный, как было мощным всё, произведенное в лаборатории Эрияура. Видно было, что внутри трое, но кто они — Джина не знала.
Шоммер тоже увидел хищную лодку. К несчастью, капитан и Энди были за бортом, и вместо того, чтобы уходить, пришлось возвращаться.
Наконец, с помощью Галахера Энди взобрался на палубу. Один, без кэпа. Помрачневший Шоммер вырулил на прежний курс и дал полный вперед.
Между тем аппарат был уже близко. За штурвалом сидел великан в надвинутой на глаза шляпе, из-под которой выглядывал могучий квадратный подбородок, рядом с ним — загорелый, весело скалящийся парень, на заднем сиденье — белокурая девица.
Парень послал им воздушный поцелуй, девица помахала рукой.
— Мадлен, — узнал Галахер.
— Вот стервь болотная, — процедил Энди.
— Деметрус, — сказала Джина, глядя, однако, не на ньюмена, а на великана, который снял шляпу. — Знакомьтесь, ребята, это Мамаут.
Катер шел очень быстро и, похоже, дюйм за дюйм отрывался от погони.
Мамаут встал, взмахнул рукой. Никто не понял, в чем дело. В воздухе со свистом промелькнуло что-то черное, и Джина, даже не охнув, повалилась на настил. Горло её было располосовано. Крови пролилось на удивление мало.
Мамаут поймал поразившую Джину и вернувшуюся к нему амигасу, водрузил на голову, после чего погрозил кулаком оцепеневшим людям. Я вам! Охмурили, поганцы, Модель — бедную заблудшую игрушку, она и рада стараться. Разворотила гравидвигатели так, что тарелка превратилась в металлолом, сама, дура, погибла. Хорошо — приводнились в ста ярдах от подводного ангара, где удалось разжиться этим вот прогулочным свиммером. Остальная техника была безнадежно повреждена взрывом. Оружие осталось на тарелке, на свиммере не было даже заурядного пулемета. К тому же он, как оказалось, уступал в скорости катеру, поэтому только и оставалось, что грозить кулаком. Ну, ничего, ничего, на суше разберемся.
— Ты будешь бегать, как заяц, — пробормотал Робинсон, опускаясь на колени перед Джиной и изучая рану на её горле.
— Что? — хмуро спросил Галахер.
— Да так, вспомнился один разговор, — ответил Робинсон. — Трудно нам будет без неё.
— Без кого? — уточнил Галахер. — Без Джины?
— Без Модели, — отозвался Робинсон. — А Джину мы, Бог даст, восстановим… Или не восстановим.
— Боб, — сказал вдруг Энди. — Что это с Френком?
Шоммер, повернувшись, смотрел на распростертую Джину. Лицо его, залитое слезами, каменело, превращаясь в маску, в маску смерти с узкой полоской губ и черными дырками вместо глаз — двумя пистолетными дулами.
Потом он оскалился и резко положил катер вправо, разворачиваясь.
Он не хотел больше убегать. Око за око, зуб за зуб. Он сам стал безжалостным охотником.
Дмитрий Баюшев