И тогда все поняли — не человек это, а робот.
Галахер схватил гантелину фунтов на 40, подбежал к роботу сзади и ударил наотмашь, по-крестьянски, справа налево, в ухо. Удар оказался эффективен — голова робота запрокинулась на левое плечо, кожа на шее лопнула, обнажив стальной шарнир и оборванные провода.
Что-то в его недрах пожужжало и затихло. Робот застыл, не упал даже. Центровка у него была чертовски хороша.
Карригана перевернули на спину. Он, несомненно, был мертв. На его выпуклой загорелой груди в области сердца имелся красный ожог с синим пятнышком посередине. Робот убил верзилу разрядом тока.
Между тем в недрах робота вновь зажужжало, голова начала медленно вставать на место, но «ожить» спортсмены ему не позволили. Опрокинув на пол, принялись колотить по нему чем попало, а так как попадались в основном железяки, то вскоре робот-убийца превратился в месиво из субстанции телесного цвета, пластика и металла.
Потом была полиция, опрос свидетелей, всё как положено. Карригана запаковали в мешок, погрузили в машину. С останками робота полицейские поступили точно так же, с этим изделием требовалось разбираться отдельно. Откуда, кто изготовитель, как оказался среди людей? Шутка ли — боевой робот спокойно разгуливает по улицам. Да и сам факт, что изготовлен человекоподобный робот, уже требовал пристального внимания. Изготовлен, а почему полиция об этом не поставлена в известность?
Освободившись от назойливых полисменов, Галахер позвонил сначала Робинсону, которого дома не оказалось, потом Шоммеру. Этот поднял трубку.
Через пятнадцать минут Галахер был у него. Шоммер жил в многоквартирном доме, и именно его стараниями в подъезде было чисто, ибо сами по себе хозяева дома были страшные халявы. Раз в месяц, когда бдительность хозяев притуплялась и в подъезде начинало пованивать, а по углам попадались объедки и окурки, Шоммер спускался вниз и показывал свой увесистый кулак наглому ражему домовладельцу. Обычно этого хватало на месяц. В первый раз пришлось отправить халявщика в нокаут. С такими только так, другого не понимают.
У Шоммера было жилище типичного холостяка, когда рядом с зеркальным платяным шкафом соседствует двухотсечный сейф-мастодонт, выкрашенный коричневой половой краской, но холостяка — чистюли. Посуда всегда вымыта, пол протерт, в креслах и на стульях ни единой шмотки.
Шоммер внимательно выслушал Галахера и согласился, что где-то там, на острове, они засветились. В смысле, кто-то их сфотографировал либо снял на видеокамеру. Этот робот искал именно Галахера, и Галахеру повезло, что на его пути встал Карриган. Внешняя похожесть атлетов сбила робота с толку.
Что из этого следует? Что коль у этого робота случилась промашка, будет еще кто-то или что-то, кто придет за Моделью. К Галахеру, к Робинсону и к Шоммеру.
Что делать? Менять внешность. Так поступают все злоумышленники, объявленные в розыск, которые удирают в Мексику или Европу. Может, вполне достаточно будет отпустить бороду, перекраситься и надеть очки. Ну, там причесочку укоротить или постричься наголо.
Сказав это, Шоммер посмотрелся в зеркальный шкаф и скривился, представив себя лысого, а потому лопоухого.
Галахера его слова не воодушевили.
— Понимаешь, Френк, — сказал он. — Поражает скорость. Мы ведь в трехстах милях от побережья. Если эти роботы с острова, они уже, выходит, прочесали трехсотмильную зону. Когда же тут бороду-то отпускать?
— Да, активность чрезвычайная, — согласился Шоммер. — Или их в каждом штате, как сельдей в бочке. Шучу, шучу, — добавил он, увидев, как нахмурился обычно невозмутимый Галахер. — Наверное, дело не в этом. Наверное, сама Модель фонит. Вот по этому-то фону роботы и вышли на наш город.
— Тоже не вяжется, — сказал Галахер, который живо помнил, как тяжелая гантель с хрустом впечаталась в череп робота. (Только так и можно завалить эту чертову железяку. Как сельдей в бочке. Шутник!) — По этому фону они должны выйти на Модель. А они выходят на нас.
— Отчего это не вяжется? — возразил Шоммер. — Всё вяжется. Ведь кроме Модели мы умыкнули у них кучу драгоценностей. За всё надо платить, Боб.
— Выпить найдется? — спросил Галахер, пьющий только по великим праздникам и то в меру.
— А как же, — ответил Шоммер…
Робинсон объявился в логове в семь вечера. Он, мультимиллионер, ходил, оказывается, на работу. Совесть, видите ли, не позволила отказать старому заказчику.
Шоммер, уже несколько на бровях, сказал в трубку пару ласковых по поводу вислоухих трудоголиков и предупредил, чтобы Джек никуда не смывался — вскорости они с Бобом будут. Ик.
Робинсон хихикнул и положил трубку.
После этого Шоммер схряпал три таблетки отшибающего запах спиртного «антиполицая», вздернув подбородок, посмотрел на себя в зеркало, спросил «Ну, как?»
Сонный Галахер сфокусировал зрение на его косеньких глазах и, показав большой палец, сказал «Вот так!»
Вот так, так вот так. Робинсон пригласил его в свой «Мустанг».
Быстроходный «Мустанг» был известен каждому полицейскому. Считалось, что Шоммеру не повезло с начальником, что начальнику по носу он надавал заслуженно, а пострадал несправедливо, поэтому дорожный патруль никогда к Шоммеру не цеплялся. Да и водитель он был, кстати сказать, классный, мог спокойно проехать на двух колесах по широкой доске, удерживая тяжелую машину в хрупком равновесии.
Сейчас он гнал четко по ниточке, останавливаясь у светофоров и грамотно вписываясь в повороты, однако же судьба-злодейка была на этот раз к нему неравнодушна. Пристроился, понимаешь, сзади какой-то рьяный полисмен на «Форде», едет себе и едет, не отстает. Откуда вывернул? Главное, что физиономия незнакомая. Что-то подсказало Шоммеру проехать мимо поворота к логову. Вскоре «Форд» поднажал, обогнал ровно идущий «Мустанг». Полисмен дал знак остановиться.
Шоммер, чертыхаясь про себя, остановился на обочине, вышел из машины. Галахер тоже вышел.
Полисмен оказался маленьким, плюгавеньким, но с большим чувством собственного достоинства, а потому не в меру придирчивый.
Подойдя, он начал принюхиваться к Шоммеру, потом сказал:
— Три бутылки пива, бутылка крепленого вина, два фужера бренди. Ёрш, сэр. Будем отрицать?
— Не будем, — ответил Шоммер, пораженный точностью диагноза. — Готов заплатить любой штраф.
— Извините, сэр, — сказал Галахер. — Френк, можно тебя на минуточку?
— Нельзя, — ответил полисмен, вынимая из-за пояса наручники. — Алкогольная доза превышает несколько допустимых норм. Я препровожу вас в участок.
— Беги, Френк, — крикнул Галахер. — Это робот.
— Еще чего, — пробормотал Шоммер и смазал хлюпика по физиономии.
Хорошо смазал, от души. И ушиб кулак — физиономия у хлюпика была как каменная.
Глава 8. Орудие насилия
— Не балуй, — сказал хлюпик, пытаясь схватить Шоммера за руку.
Тот отскочил в сторону, убежал за машину к Галахеру.
— Отвлекай, — процедил Шоммер, распахивая правую дверцу.
Галахер, выворотив из земли булыжник, пошел на хлюпика. Это у него называлось отвлекать.
Шоммер открыл бардачок, пошарил, вытащил «Беретту». Давненько она ожидала этого часа. Проверил магазин, там было всего три патрона — маловато, но сойдет.
В это время раздался тупой удар, точно баба ударила по железобетонной свае. Это Галахер опустил булыжник на голову хлюпика.
Надо сказать, Галахеру повезло, он умудрился опередить робота, который готовился применить к строптивой парочке своеобразный наркоз и выбирал между пломбировочными шариками, чтобы оглушить, но не до смерти, и привычным разрядником, который мог не просто оглушить, но и убить. Он был как тот Буриданов Осел — терял драгоценные доли секунды на глупые вычисления вместо того, чтобы рассчитать последствия от удара огромным булыжником. Этот удар он просто не принял во внимание, поскольку был уверен в крепости своего чердака. А зря: следовало попристальнее приглядеться к здоровенному Галахеру и орудию насилия в его руках.
Стальной череп удар выдержал, не выдержали керамзитовые переборки внутри него. Напичканные всякой всячиной отсеки оказались сплющенными между стальным куполом и стальным шейным шарниром, который крутил голову в разные стороны. Смешались в кучу жизненно важные микрочипы, подходящие к ним шины, миниатюрные телекамеры, сервомоторчики, провода и прочее. Всё это обильно пропиталось псевдослюной и псевдослезами из лопнувших баллончиков, заискрило, принялось коротить общие схемы.