- Давай почешу, - предложил я.
Мой приятель послушно повернулся ко мне спиной. В это время в туалет вошёл тот самый бородач, которого Колька обзывал Шишкиным. Он изумлённо посмотрел на нас с Колькой и спросил:
- Что это вы делаете, мальчики?
- Да вот у него спина чешется сильно, - забормотал я, указывая на Неукротимого Маркиза в расстёгнутой рубашке.
- Дай я посмотрю, - строго сказал бородач, отстраняя меня.
У меня внутри похолодело. Сейчас он поднимет рубашку и увидит картину. Но Неукротимый Маркиз неожиданно завопил и рухнул на пол.
- Вы что, не видите, что ему плохо? - закричал я на мужчину. - Скорее звоните в "скорую"!
Мужчина выскочил из туалета.
- Ты что наделал?! - заорал Неукротимый Маркиз, вскакивая на ноги. Бежим отсюда!
Я высунулся в коридор, но там уже спешили к туалету люди в белых халатах с носилками. Я захлопнул дверь.
- Что ты наделал?! - повторил в отчаянии Колька. - Меня же осматривать будут!
Он заметался по туалету, шаги стремительно приближались.
Глава четвёртая
"За что боролись?!..."
- Ложись! - закричал на меня Колька. - Пускай думают, что это тебе плохо!
- Дядька же тебя видел, - вяло возразил я.
- Он меня не запомнил! Ложись скорей, иначе подумают, что это мы картину украли! Кто нам поверит, что мы её вернуть хотели?!
Этот довод на меня подействовал. Я рухнул на кафельный пол, и вовремя: в двери уже вваливались санитары с носилками, и тётенька в белом халате и с чемоданчиком. Тётенька эта сначала мне очень понравилась, она была симпатичная, и так осторожно меня осматривала. Но как только она извлекла из чемоданчика большой шприц, я тут же в ней сильно разочаровался, поняв, что внешность обманчива.
Дяденька, который вызывал санитаров, подозрительно смотрел на меня, а потом сказал:
- Мне кажется, что плохо было совсем другому мальчику.
Но другого мальчика и след простыл. Я же наплёл, что так безумно люблю музей, что хожу по нему третий день от открытия до закрытия, вот у меня и закружилась голова.
Я надеялся, что меня тут же отпустят, но тётенька в белом халате, услышав, что я третий день подряд хожу по музею, сказала:
- Мальчик, лежи, тебя нужно показать пси... - она закашлялась. Нужно показать другим врачам.
Не слушая возражений меня уложили на носилки, а когда я стал брыкаться, вкатили ещё один укол, после чего сразу стало спокойно и захотелось спать. Так полусонного меня и вынесли на улицу.
Но тут откуда-то выскочил Колька и заорал:
- Дяденьки! Дяденьки!
Санитары от неожиданности выронили носилки и их содержимое, то есть меня.
- Дяденьки! Дяденьки! - вопил Колька, - Вас срочно вызывали обратно! Там кому-то совсем плохо!
Санитары подхватили меня с асфальта, плюхнули на носилки и кое-как запихав в машину, галопом умчались в музей.
- Вставай! - буквально выдернул меня из машины Неукротимый Маркиз. Бежим скорей домой!
Мы рванули так, что пятки засверкали. Я бежал впереди, и совсем позабыл, что дом Кольки ближе. Мы влетели в мою квартиру, натолкнувшись в дверях на озабоченного отца.
- Что это вы такие взъерошенные и растрёпанные? - спросил отец.
- Бегали во дворе, играли, - отдуваясь, пояснил я.
- Меня срочно посылают в командировку, - развёл руками отец, а я только сейчас обратил внимание на то, что у порога стоит папин дорожный чемоданчик. - Придётся вам с Алёнкой пожить у дедушки Николая. Пойдём, я отведу тебя, заодно мне нужно кое-что ему сказать. Коля может пойти с тобой.
Пожить у деда Николая - это клёво! Все мои друзья его просто обожают. Когда-то он был оперуполномоченным в уголовном розыске, потом писал рассказы, его часто приглашают для консультаций, когда снимают кино. А как здорово он рассказывает! Каких только друзей у него нет! И художники, и музыканты, и моряки, и лётчики, и, конечно же, милиционеры.
- Вот кто нам нужен! - толкнул меня в бок Колька.
Я молча кивнул, досадуя, что сам сразу не сообразил. Вот к кому нужно было сразу же обращаться! Он бы мигом подсказал, что и как нам делать.
Дед был, как всегда, в хорошем настроении. Он с удовольствием тряс руку папе, энергично пожал руки и нам. Отец очень торопился, он передал деду ключи, простился с нами, и велел мне помогать деду и следить за Алёнкой.
Отец уехал, а дед Николай пригласил нас пить чай с клубничным вареньем. Он сидел с нами за столом, шутил, поддразнивал горластого Кольку и хитро щурился. Одет он был в белую рубашку, под распахнутым воротом которой видна была полосатая тельняшка. Ростом дед был невысок, но широк в плечах. На лице его почти не было морщин, отчего выглядел он совсем молодо, только пышная шевелюра была совершенно седой.
Мы говорили о том, о сём, отвечали деду невпопад, потому что не могли решиться заговорить о главном, толкая под столом друг дружку ногами.
- Тебе что, Коля, холодно? - спросил неожиданно дед.
Мы недоумённо переглянулись, дед прихлёбывал чай из блюдечка, а глаза его озорно смеялись.
- Почему это мне холодно? - осторожно спросил Колька. - Мне совсем даже жарко.
- Что же ты тогда под рубашку напихал? - притворно удивился дед.
Конечно, старый сыщик, он сразу всё заметил.
- Так что же такое ты прячешь под рубашкой, и о чём вы мне поведать собираетесь, да никак не решитесь? - отодвинул от себя чашку дед. Надеюсь, вы не наделали никаких глупостей?
Мы с Колькой переглянулись, я набрал в грудь побольше воздуха и выпалил, зажмурившись:
- Мы картину нашли, которую украли в музее. Мы её обратно понесли, как благородные люди. Мы сначала ежа понесли в Зачатьевский монастырь, там Чёрный Монах ходил, мы его даже видели, потом картину нашли, я не знал, что это "Бобыль", а потом узнал. Мы её отдать хотели, как благородные люди, а мне укол всадили, как неблагородному какому...
- Подожди, подожди, - остановил меня дед. - Давайте, братцы, всё же по порядку. Какой монах, какой бобыль, кто украл картину?
Перебивая друг друга, мы с Колькой всё же рассказали, как нашли украденную картину и как пытались отнести её в музей.
- Вас, друзья мои, драть нужно, как сидорову козу! - рассердился обычно добродушный дед. - Это же серьёзное дело, а вы молчите о находке. Музейный экспонат за пазухой держите! Доставай немедленно!
Колька достал картину. Дед бережно положил небольшое полотно на кровать и стал его рассматривать. Краски на портрете почернели, почти ничего не было видно. Смутно вырисовывался портрет бородатого мужчины, державшего какие-то штуки. Возле его головы, чуть правее, было небольшое пятно и в это пятно, как в замочную скважину, выглядывал чей-то нарисованный глаз.
- Что-то там нарисовано под этим портретом, - сказал дед, внимательно всматриваясь в картину. - Нужно, конечно, звонить в уголовный розыск, но сначала пойдём сходим к моему знакомому реставратору, он живёт в соседнем подъезде, послушаем, что он скажет. Не повредили ли вы что.
- Мы очень осторожно! - попытался оправдаться я.
- Вот это мы сейчас и узнаем, - уклонился от возражений дед. - Пошли к реставратору.
Дверь в нужную нам квартиру была приоткрыта, из неё на лестничную площадку клубами валил едкий дым.
- Что там случилось? - нахмурился дед. - Пожар, что ли?
Он решительно шагнул в коридор, но тут же выскочил обратно, размахивая руками и отчаянно кашляя. Глаза его слезились.
- Нужно срочно пожарников вызывать! - воскликнул он.
- Зачем пожарников? - хохотнул поднимавшийся по лестнице полный пожилой мужчина с хозяйственной сумкой в левой руке, и лохматой собачкой под правой рукой. - Блинами угощаться?
- Нашли время шутить! - укоризненно покачал головой дед.
- А я и не шучу, - развёл руками мужчина, выронив из-под локтя собачку, которая тут же звонко залаяла, и исчезла в квартире за стеной дыма.
- Ну вот, из-за вас Жулька убежала!