- Ну, тады ладно, ты свою волю сказал, теперь я свою волю сказывать буду. Вешайте его! - махнул рукой Пугачев.
- А ключи? - спросил казак.
- Что ж ты за казак, если замок без ключей открыть не могешь? - зло ощерился Пугачев.
Он рванул из-за пояса пистолет и выстрелом сбил с двери замок. Отставного майора потащили к воротам, через которые уже перекинули веревку с петлей. Капрал неожиданно бросился на одного из мужиков и попытался вырвать у него пистолет из-за пояса, но его свалили ударом сабли.
Из погреба вышли артельщик и дядька Кирилл. Дядька Кирилл подслеповато щурился, оглядывая двор, освещенный всполохами горевшего сарая. Увидел под ногами труп капрала, отшатнулся испуганно, закрестился.
- Кто такие? - спросил, подходя к ним Пугачев. - За что вас в погреб посадили?
- За то, что про тебя разговоры разговаривали, - выступил вперед артельщик. - Я сам артельщик, крыльцо мы ставим. А этот мужичок - богомаз, он про тебя и сказывал.
- И что ты такое сказывал? - весело подмигнул дядьке Кириллу Пугачев.
- Что сам от других слыхал, то и сказывал, - мрачно буркнул дядька Кирилл, вглядываясь в толпу, отыскивая Никитку, который сам уже бросился к нему.
- И что же ты такое обо мне слыхал всякое? - не отступался Пугачев.
- И что царь ты, и что самозванец, и что волю даешь, и что грабишь, всякое...
- А сам ты как думаешь - царь я, или самозванец? - задал каверзный вопрос Пугачев.
- Я человек темный, мое дело святые лики писать, а не думы думать, уклонился дядька Кирилл.
- Ну, ну, - недовольный его ответом проворчал Пугачев. - А мою персону намалевать можешь?
Дядька Кирилл осмотрел двор, задержался взглядом на убитом капрале, на качающемся в петле на воротах хозяине дома и потупясь ответил:
- Я в своих решениях не волен. На мне обет монашеский, писать только лики святые.
- А я - царь, я помазанник божий! - начал злиться Пугачев. - Али я рожей не вышел?!
- Про то мне доподлинно не ведомо, - вздохнул упрямый дядька Кирилл и украдкой перекрестился дрожащими пальцами.
- Ах, неведомо?! - шагнул к нему Пугачев, раздувая ноздри, ухватившись за рукоять сабли.
- Постой! - бросился ему в ноги Никитка. - На мне обета нет, я твой портрет напишу! Я могу! Я умею! Только дядьку Кирилла отпустите!
- Точно могешь? - нахмурился Пугачев, с недоверием осматривая Никитку.
- Могу! Я его ученик! - Никитка кивнул на дядьку.
- Ладно, поглядим. А за этим богомазом присмотрите, покамест мой лик нарисуют. Ну, пойдем, парнишка, посмотрим, что ты могешь.
Никитку провели в дом отставного майора, в самую большую залу, куда натащили множество свечей. Пугачев устроился в кресле, скинул зипун, оставшись в легком кафтане. Ему перекинули через плечо широкую ленту. На ленте был какой-то орден. Пугачев надвинул на лоб высокую папаху, нахмурил брови. В руки ему вложили булаву и шар. Никитке принесли краски и доски.
- Не могу на доске писать, - поклонился Никитка. - Нельзя.
- Ну и ладно, давайте вот тот патрет сюда, - распорядился Пугачев, указав пальцем на портрет царицы Екатерины, висевший на стене. Когда портрет поставили перед Никиткой, Пугачев приказал: - Вот поверх ее и пиши. Она мне изменила, извести меня хотела, пускай теперь правда торжествует.
Никитка в нерешительности топтался перед портретом императрицы, рука не поднималась покрыть его грунтом.
- Что топчешься? - нетерпеливо прикрикнул Пугачев. - Хочешь, чтобы дядьку твоего на виселицу вздернули?
Никитка перекрестился и сам себе ужасаясь, зажмурившись, махнул кистью по глазам Екатерины, словно не хотел, чтобы она видела его святотатство...
Писать Пугачева оказалось легко. Волосы, постриженные в кружок, простое лицо, усыпанное рябинами, усы и борода. Работа шла легко, и портрет был написан быстро...
- Гляди-ка, - ворчал одобрительно Пугачев, осматривая работу. - Как живой. Только вот ряби ты мне, кажись, прибавил. А вот за то, что ты меня поверх царицки нарисовал, если что, тебе не сдобровать. Ну, ин ладно. Бог не выдаст... Эй, генералы! Выдать ему награду, а потом выпороть, да чтобы все видели.
Неожиданным приказом Пугачев удивил всех. Но пояснять ничего не стал, встал и стремительно ушел из зала. Никитку отвели во двор и публично выпороли. После отвели в дом, выдали награду и вывели тайным ходом на улицу. Переулками отвели к маленькой избе на окраине, в которой его встретил дядька Кирилл.
- Сидите оба тихо, - приказал сопровождавший Никитку казак. - И на улицу поменьше шастайте.
Они и сидели тихо. А куда им было деваться? Вокруг Оренбурга стояли войска Пугачева, идти было некуда. Просидели они так почти до конца зимы, потом слух пошел, что разбили Пугачева...
глава шестая
Явление Черного Монаха
Мы столпились над портретом мятежного атамана и притихли, всматриваясь в потемневшие краски. На портрете Пугачев ничем не напоминал грозного предводителя восстания. Две вертикальные складки на лбу, от крыльев чуть вздернутого носа глубокие складки к усам, лицо скорее усталое, чем воинственное, по крайней мере, так мне показалось.
- Какой-то он совсем не героический, - словно подтверждая мои мысли, протянул разочарованный Колька. - И лицо обычное: только рябой. Разве предводители восстания такими бывают?
Он даже не орал, настолько был удивлен.
- Что же ты думал, что он будет с коломенскую версту ростом и с клыками во рту? - усмехнулся дед Николай. - Эх ты, тезка. Пугачев такой же обычный человек, как ты и я, только судьба у него совсем другая.
Колька что-то промычал в ответ, явно не согласный с дедом. Что-то хотел сказать Свят, он даже рот открыл, но в двери позвонили, и он пошел открывать.
- И все-таки какой-то он грустный, - несмело сказал я.
- Наверное, не все так уж весело было на его кровавой гулянке, покивал дед Николай.
- Что это вы тут рассматриваете? - раздался басок за нашими спинами.
Мы оглянулись. За нами стоял Свят, а рядом высокий, с него ростом, бородатый парень в джинсовом костюме, волосы собраны сзади в хвост. Лицо его показалось мне смутно знакомым, я опустил глаза и уперся взглядом в громадные белые кроссовки, тут же вспомнив, где мы видели этого парня. Я покосился на Неукротимого Маркиза, он тоже не отрываясь смотрел на кроссовки.
- Вот, познакомьтесь, - сказал Свят. - Александр, монах. Человек редкой профессии - иконописец и немного реставратор. Дайте ему на картину посмотреть.
Мы с Маркизом потеснились, пропустив Александра к холсту и наблюдая с двух сторон за его реакцией на портрет. Если даже портрет принадлежал ему, Александр и виду не подал, что удивлен. Или он уже знал об исчезновении картины из тайника, либо ничего об этом тайнике не ведал. Тогда что же тогда он делал ночью во дворе Зачатьевского монастыря? В том, что перед нами Черный Монах, лично у меня сомнений не было.
- А где вы работаете? - спросил Колька.
- В синодальных мастерских, - рассматривая картину, ответил рассеянно Черный Монах. - А еще наблюдаю за работой реставраторов в Зачатьевском монастыре.
- Ночью?! - выкрикнул Маркиз.
- Почему ночью? - от неожиданности Черный Монах не сразу ответил.
- Потому, что мы вас там ночью видели! - орал Колька. - Вы нас в подвале напугали. А потом утром мы вас видели! И кроссовки ваши в подвале отпечатались!
- Ерунда какая-то, - растерялся от его воплей монах Александр. - По ночам только нечистая сила бродит, а монахи по ночам спят. И дети тоже. Нормальные дети.
- Да ладно тебе, Саша, - похлопал его огромной ладонью по плечу Свят. - Не сердись на мальчишек. Мало ли что им ночью померещиться могло.
- Спать нужно по ночам, тогда и мерещиться ничего не будет, проворчал Александр.
- Вот это вот правильно, - согласился дед Николай.
- А кто такой этот самый Черный Монах? - спросил Александр у нас с Колькой.
- Это так говорят, рассказывают, что в Зачатьевском монастыре жил когда-то Черный Монах, он украл монастырскую казну, клады там попрятал и теперь ходит по ночам стережет, чтобы никто его сокровища не отыскал, пересказал я дворовую легенду.