— Да не важно, тот самый ли это вор, которого вообразила Алиса, или не тот самый, — заметил Коля, от слов которого Алиса поморщилась. — Меч украден, надо решать, что делать. Для этого у нас есть Михаил Степанович.
— А, кстати, где он? — спросила Людмила Макаровна, и все заозирались вокруг.
Но руководителя экспедиции нигде не было видно.
— На рыбалку он ушёл с утра пораньше, — кряхтя, сообщил вылезающий из палатки завхоз и услышавший последнюю часть разговора. — Я за главного пока. Что у вас тут?
Людмила Макаровна, горестно вздыхая, вновь поведала историю исчезновения меча, и вот уже вся экспедиция вопросительно посмотрела на Мирослава Фёдоровича.
— Ну, Алиса Батьковна, может это ты своими ночёвками в комнате находок спровоцировала вора сменить место кражи, а? — ворчливо рассуждал завхоз.
— Да какие ночёвки, я же всего один раз, — неуверенно отозвалась Алиса.
— А этой ночью ты откуда так поздно вернулась? — ревниво спросил ее Коля, и над раскопом повисла неловкая тишина.
Спящая красавица
— А ты с чего вдруг за мной следить вздумал? — сердито спросила Алиса.
— Просто не спалось, — пожал плечами Коля. — Случайно услышал твои шаги, потом увидел, как ты в палатку залазишь.
Алисе совершенно не понравился его ответ. Он казался ей обманчиво простым, как если был придуман заранее. Тем более, что «случайно» Коля не мог услышать ее шаги, ведь она проходила в стороне от его палатки. Но уличить его в этом она не могла, если хотела соврать относительно своих ночных похождений.
— Живот у меня прихватило, ясно? Болел очень, — отрезала Алиса и залпом допила уже остывший кофе.
— О, у меня тоже живот ночью болел, — вмешалась Мила и заговорщицки подмигнула Алисе, вызвав у неё вместо благодарности чувство недоумения.
— Итак, вы трое не спали ночью, — подвёл итог завхоз и с осуждением посмотрел на хихикнувших коллег. — Кто-то из вас видел или слышал что-то необычное?
— Нет! — не сговариваясь хором ответили все трое и переглянулись.
— Совсем ничего, — зачем-то добавила Мила и улыбнулась.
Алиса заметила, что Коля недовольно покосился на Милу, и совсем растерялась. У неё создалось впечатление, что здесь не только она темнит, но и Коля с Милой что-то скрывают. Как будто все они объявили охоту за воришками, но Алису в команду отчего-то не взяли.
— Ладно, тогда ждем Степаныча, — решил завхоз. — Он определит дальнейшие шаги. А пока, Людмила Макаровна, в этом раскопе ничего не трогать. Свою группу переключите на помощь другим.
Инцидент был временно исчерпан, и все разошлись по своим делам.
Когда с рыбалки вернулся Михаил Степанович, и ему сообщили о произошедшем, он решил полицию пока не вызывать и обойтись своими силами. По периметру лагеря на ночь оставили яркие фонари и установили рядом с ними видеокамеры — их завхоз купил в ближайшем городе.
Алиса справедливо рассудила, что этой ночью ей точно бессмысленно куда-либо идти. Ярко горящие фонари наверняка отпугнут и спасателя, и его напарника. Поэтому сразу после позднего ужина она закрылась в палатке и, завернувшись в спальник, уснула. Две почти бессонные ночи подряд давали о себе знать.
И Алиса наверняка бы хорошо выспалась, если бы не услышала сквозь сон чью-то колыбельную:
— Крошка-малышка, спи, спи, спи. Крошку-малышку не буди…
Голос был мужским и придавал словам «крошка-малышка» совершенно не детский оттенок. Алиса распахнула глаза и увидела склонившегося над собой второго вора. Того, чьи волосы были светлые и чья усмешка веяла жестокостью.
Рот Алисы не успел выпустить крик, как был зажат ладонью вора. От его руки пахло деревом и смолой, будто он весь день таскал дрова.
— Тш-ш, крошка-малышка, не кричи, — покачал головой он и уточнил. — Не будешь кричать?
Алиса мотнула головой, и вор убрал свою руку. Алиса тут же отползла назад и села, поджав ноги и притянув к себе спальник, как щит. Она ошарашено разглядывала ночного гостя, который с трудом помещался в ее палатке. Он сидел на корточках и с удовольствием разглядывала ее в ответ, временами облизываясь.
— Что тебе нужно? — прошептала наконец Алиса.
— Ты, — он указал на неё пальцем, и Алиса сильнее прижала спальник к себе. — Не переживай, сейчас я тебя не трону.