— Кого увижу рядом с Эвкой — берегись! Голову поверну на сто восемьдесят градусов и так оставлю навсегда. Особенно это касается тебя, Брыська. Понял?
Я махнул рукой и пошел. А Рагозин закричал вдогонку:
— Гляди, Брыська, повторять не буду!
И вот «любовь» неожиданно кончилась. Должно быть, пестрое сомбреро одолело.
Однако я опять отвлекся. Ни к чему мне все это. Теперь у меня своих дел довольно.
…Забросив колесо в кузов, Детеныш, будто опаздывая, снова ринулся к куче металлолома, подхватил толстую, как полено, железную болванку и понес к грузовику, согнувшись пополам.
Я даже засмеялся: ну и видок! Как будто у него скрутило живот.
Я знал, что сейчас с Детенышем бесполезно разговаривать: ничего не поймет. Только будет поглядывать на свои железяки да нетерпеливо переступать с ноги на ногу. Поэтому я решил малость погодить: куча быстро таяла, машины скоро укатят. Тогда можно будет и потолковать спокойно.
В это время я снова увидел Рагозина. Он подошел к Игорю и Эвке, что-то сказал. Игорь равнодушно сплюнул, а Эвка показала взмахом руки на старую кладовую. Рагозин поспешно кивнул, что, мол, понял все. Эвка, оставив их, зашагала к воротам. Увидав меня, круто повернула, подошла, раскрасневшаяся, чумазая, веселая. На ней было голубое, в белый горошек платье, на руках большие брезентовые рукавицы — верхонки. Из-под косынки, тоже голубой, на лоб падали два завитка, как два медных колечка.
— Здрасте, господин турист. Поглядеть пришли, как ребята работают?
Давно я не видел Эвку так близко. С последнего урока, перед каникулами. И немного растерялся.
А она глядела на меня насмешливо.
— Что, интересное у нас тут идет представление? Да? Билет-то хоть купил? Или, как всегда, зайцем?
Что въедливая, то въедливая, не отнимешь.
Я смотрел на Эвку и снова удивлялся: какая она все-таки красивая. Даже ее облупленный нос сегодня был не такой розовый и очень симпатичный.
— Ну, что молчишь? Язык проглотил, что ли? Зачем пришел?
И я, вместо того чтобы достойно и независимо ответить, что это не ее дело, а лично мое, замямлил, зазаикался, как дурачок:
— Да вот, это самое… Пришел. Разговор есть… Тут с одним… Решить надо. Вот, я это самое…
Чем больше я увязал, тем выше поднимались Эвкины брови. Наконец она засмеялась.
— Как все ясно и остроумно объяснил! Я-то сначала подумала, что ты, это самое, тоже работать пришел. А ты только, это самое! Тогда прощай, юный гробокопатель!..
И побежала к воротам.
А я стоял и обалдело глядел Эвке вслед. Гробокопатель! Эвка знает про Желтый курган! Кто выдал: Детеныш или Клюня?
Я больше не стал ждать, бросился к Детенышу, отвел подальше, чтоб никто не помешал, спросил:
— Слышь, Юрка, это ты рассказал Эвке про раскопки?!
Детеныш ответил спокойно:
— Не ори. Клюня это. Толяну Рагозину.
У меня сердце оборвалось.
— Что?! Рагозину? Вот это удружил! Ну, трепач!
— Да ты не ругайся зря. Ребята и без Клюни скоро узнали бы про раскопки.
— Это почему же?
— Чудак, — засмеялся Детеныш. — Да ведь Желтый курган не в чулане у тебя лежит — в степи. У всех на виду. Меня мама и то как-то спросила, чего, мол, роетесь там…
«И верно, — подумал я, но от этого мне нисколько не полегчало. — Все, нет больше никакой тайны. Теперь каждый, кому не лень, может брать лопату, спокойно раскапывать Желтый курган и выгребать из него сокровища вместе с моей славой…»
И с Эвкой теперь все: заморочит ей мозги этот городской фитиль.
Я совсем не заметил, что Детеныш дергает меня за рукав. Когда сообразил, обернулся к нему.
Детеныш участливо заглянул мне в глаза:
— Брось переживать. Там, в кургане, может, и впрямь ничего нет. А мы, — он повел рукой в сторону грузовиков, — вон какие дела делаем! А завтра наш отряд в поле выходит. Ночевать там будем. Сами себе еду будем готовить. Красота! Аида с нами, Брыська?..
Я ничего не ответил, только махнул рукой и пошагал домой.
Глава восьмая Визит дружбы
Они заявились на Желтый курганчик после полудня. Я уже крепко умотался и присел малость перекусить. У меня имелось четыре яйца, хлеб, два бутерброда с колбасой и литровая канистра с водой.
Их было четверо: Толян Рагозин, Игорь, Алька Карасин и Клюня. Игорь и Толян в сомбреро. Игорь в своих натертых мелом джинсах, Толян в узких, словно дудки, брюках, заправленных в резиновые сапоги, голяши которых были закатаны чуть ли не до щиколоток.