Девочка подождала в нерешительности, потом кивнула. Усаги махнула ей рукой, чтобы спускалась, и та осторожно спустилась по трапу вниз. Лицо у неё было перепачкано грязью и сажей, а пахло от неё так, как будто она спала на куче рыбацких сетей. Усаги разломила рисовый шарик пополам и отдала ей почти всю свою сырую рыбу. Девочка робко приняла приношение, потом запихала всё сразу в рот, как будто боялась, что Усаги передумает. Усаги засмеялась.
– Не спеши! А то живот заболит. – Она откусила от своей половинки, по-прежнему глядя на жадно жующую девочку. Глаза у той были полуприкрыты – кажется, страх уже прошёл. Сейчас она так сильно напомнила Усаги Уму, что кусок встал у неё поперёк горла. Усаги с трудом проглотила его и протянула девочке остаток еды. – На, возьми ещё.
Девочка не заставила себя упрашивать. Глаза у неё так и блестели.
– Как тебя зовут? – спросила Усаги. – Я – Усаги. Родилась в год Древесного Кролика.
Девочка на минуту перестала жевать и ответила с набитым ртом, с трудом выговаривая слова:
– Джи. Год Петуха.
– У себя дома я знала мальчика, рождённого в год Металлического Петуха, – сказала Усаги. – Он всегда был такой шустрый – как заводной. Петухам это свойственно. – Она чуть было не рассказала, как в маленьком Яго прорезался Дар Полёта и Ловчие забрали его к Королю-дракону, но вовремя замолчала и небрежно махнула рукой в сторону капитанской конторы. – Там твой отец, да?
Джи перестала жевать и вздрогнула. Потом медленно кивнула.
– У него такая красивая золотая кисть, – продолжила Усаги. – Не знаешь, откуда?
Джи покачала головой и попятилась. Глаза у неё снова сделались круглыми.
– Постой! – Усаги не думала, что её слова так встревожат девочку, но та повернулась и, взбежав по трапу, снова спряталась на корабле. «Гниль и плесень, не надо было ничего говорить». Она постояла ещё минуту, ругая себя последними словами, и вернулась к друзьям.
Нэзу посмотрел на неё с любопытством.
– Что ты там делала?
– Просто вспомнила, каково это быть голодной, – сказала Усаги. – И ещё думала, может быть, узнаю от неё что-нибудь о Пере. Но она сразу убежала.
– Лучше оставить её в покое, – посоветовал Нэзу. – И вообще, говорить поменьше. Чтобы, когда обнаружится пропажа, никому не пришло в голову заподозрить нас. – Он прикончил остаток рисового шарика и облизнул пальцы. – Духи, я бы съел ещё пять. – Потом затянул потуже свой кожаный пояс. Отделанный серебром, редким деревом и рогом Пояс этот был драгоценной реликвией, передававшейся в Круге Двенадцати от Воина к Воину. Но то было ещё до войны, разбившей Круг и раскидавшей Сокровища по всему королевству. Пояс нашёлся совсем недавно, и остальные Наследники Воинов настояли, чтобы в этом походе (на случай если придётся прибегнуть к скрытой в нём силе) его носил Нэзу.
Тора насторожилась.
– Капитан покидает контору и отпускает Стражника. Кажется, собрался в чайную на перекус. Не попробовать ли сейчас?
– А Перо при нём? – спросила Усаги. На расстоянии шагов в двести она видела только, что начальник порта закрывает двери конторы, и больше ничего.
Тора прищурилась и кивнула.
– Сзади, у него в поясе, как все эти последние три дня. В постоянстве ему не откажешь.
– Отлично. – Нэзу потёр руки и ухмыльнулся. – Думаю, мы ждали и готовились уже достаточно.
Он и Тора вскинули свои посохи на плечи, балансируя полными корзинами с «товаром». Потом подождали, пока Усаги разберётся со своей ношей и, покидая причал, пропустили её вперёд. Они шли за чиновником в высоком крылатом головном уборе. Усаги не сводила глаз с его широкого пояса, в котором было спрятано Перо. Начальник порта направлялся к главной улице, вдоль которой выстроились магазины, таверны и чайные, привлекающие многочисленных гостей Крыла Крачки. По всему порту – парами и небольшими группами, – хрустя битыми ракушками, расхаживали патрульные.
– Ладно, Кролик, – сказал Нэзу. – Ты знаешь, что делать. Поспеши, пока он не сильно удалился – вокруг чайной людей Короля-дракона будет ещё больше.
Усаги сделала глубокий вдох и кивнула. Она слышала, как звякают монеты в руке чиновника. Верно, те, что он вытянул из новоприбывших гостей сегодня. «Нам бы они тоже пригодились», – подумала она, но тут же себя одёрнула. Сюда они пришли за одной-единственной вещью.