— Посмотри, — они увидели коридор, который появился внезапно, он был похож на тот, по которому они пришли сюда. Снова каменные стены, по которым сочится вода, зажженная масляная лампа ждала их у стены, Генри поднял ее и, пожав плечами, осветил проход.
Вскоре появилась лестница, но не та по которой они пришли сюда, это был другой ход. Медленно поднимаясь по ступеням, Саша вдруг почувствовала, как кружится ее голова, она, покачнувшись, схватилась за плечо Генри.
— Что-то мне не хорошо, — пробормотала она.
— Мне тоже, — Картер потер отяжелевшие веки, — ни чего не понимаю, — прислонившись к стене, он обнял Сашу и они, опустились на каменные ступени.
Восход окрасил небо в розовый цвет, оно начало светлеть и на горизонте осталась только одна маленькая звездочка, которая вскоре погасла.
Саша открыла глаза и увидела, как прекрасно солнце, выплывающее из-за горизонта, оно было ярко розовое, постепенно превращаясь в оранжевое. Легкие облачка в вышине, таяли, вместе с первыми лучами начинался нестерпимый зной. Облизав пересохшие губы, она посмотрела на Генри, который лежал рядом. Все тело было словно налито свинцом, хотелось пить, но сил пошевелиться не было. Рука Картера по-прежнему сжимала ее ладонь, она чувствовала, что он спит. Его дыхание было тихим и размеренным, Саша не стала будить его, а попыталась пошевелиться, ей это удалось. Вокруг начал сгущаться туман, но он не был таким зловещим, как в первый раз, когда они появились здесь. Саша, прищурившись, посмотрела вдаль, на приближающиеся фигуры. Впереди шел мужчина с медными волосами, в нем было что-то такое знакомое, но что, Саша не могла понять. Стоп, Таня… и он… те же глаза, тот же нос, но он мужчина. Саша от удивления раскрыла рот. Рядом с ним, шла женщина с огромными, красивыми изумрудными глазами, за руку ее держал до боли знакомый высокий мужчина, его седые волосы, растрепались, а в проникновенных глазах было столько тепла.
Позади них шли две молодые женщины, одна с длинными вьющимися волосами цвета мореного дуба, другая держала за руку широкоплечего красавца, похожего на итальянца. У второй девушки было красивое смелое лицо, а каштановые волосы были собраны в хвост на затылке. Позади всех шел старик, его лицо было покрыто морщинами, в дрожащих руках он сжимал какой-то сверток.
— Ллойд, — прошептал Картер, он пришел в себя и молча наблюдал за странной процессией. Саша поняла, что рыжеволосый мужчина-это ее дед, Сергей Кочетко, так же как высокий с седыми волосами — Петр Туманов, а зеленоглазая черноволосая красавица — бабушка Анна Туманова.
— Наконец я вас нашла, — прошептала Саша и в ее груди, что-то защемило, как бывает от радости, от счастья, она смотрела на них и не верила, что видит их.
— Это Леда, а это Джордан, — улыбнувшись, кивнул в сторону двух девушек Генри, — а этот здоровяк ни кто иной, как Марсело Виронни. Я их представлял именно такими…
Поравнявшись с Сашей и Генри, призраки прошли сквозь них, и, обернувшись, Саша увидела, что они опускаются в подземелье, которое открылось для них, хранителей его тайн. Напоследок, Ллойд Флеминг остановился и, подняв сверток, лукаво подмигнул Картеру. Обретя дар речи, Саша спросила Генри:
— Где же наши друзья?
Они встали на ноги и увидели, что Тобиас и Милагресс с Майклом, лежат на песке, с открытыми глазами, приходя в себя. Бросившись к месту, где лежала Милли, Саша потрясла ее за плечи:
— Милли, с тобой все в порядке?
Она не понимающе открыла глаза.
— Саша? Что это было? Такой прекрасный сон. Что это ты так на меня смотришь, что-то не так?
— Да нет… — пробормотала ошарашенная Саша, — я просто впервые слышу, чтобы ты так чисто говорила по-русски.
— А я и не заметила.
— Я, думаю, мы еще многому удивимся, — Картер помог подняться Милагресс, вскоре пришли в себя и Тоб и Майкл и все не могли понять, как снова оказались здесь. Потерев виски, Тобиас сказал, что ему снился сон, и теперь он знает, что ему делать дальше.
— Я знаю, где она, я так долго искал ее, оказывается, Лурдес живет в Сан-Паоло, в Бразилии…
— Ты не перегрелся? — Саша приложила руку ко лбу Альмадеро.
— Я думаю, что нет, — улыбнулся Майкл, — Лурдес Миранда, я ее помню, что у вас там произошло, она так быстро уехала.
— Я разберусь с этим, теперь я знаю, как, — глаза Тобиаса светились от радости, за то Милли сообщила, что чувствует себя неважно.
— Что-то у меня кружится голова, наверное, от всего этого, я слишком устала.
— А ты помнишь, что было? — спросил ее Майкл, — я помню, что мне снился сон…
— Это был не сон, — покачал головой Генри, — все было как по настоящему.
— Да, а где Тёрнер и да Силва? — спросила Саша, — они, что, остались в подземелье?
— Ты помнишь, что нам сказали, что каждый получит то, что заслуживает.
— Но Тёрнер спас тебя, Генри.
— Да, но… — не зная, что ответить, Картер вынул из внутреннего кармана ветровки телефон и, набрав номер Хабиба, с радостью услышал его голос.
— Все в порядке, хотя не совсем, — он посмотрел на Сашу, — погибла одна девушка сестра Саши — Таня, можешь передать Мансуру, что Латифа тоже больше нет. Прилетай скорее, пока не началось пекло, мы будем ждать на холме у сухого дерева.
Тёрнер открыл глаза и понял, что находится в полной темноте, он не мог ни чего вспомнить, кроме своего имени, впереди показался красный огонек и Скотт, споткнувшись, направился на него. В кромешной тьме было сыро и душно, Тёрнер продвигался вперед, не понимая, куда он идет. Вдруг он услышал чьё-то дыхание, и ему стало не по себе находиться рядом с непонятным существом, которое он к тому же и не видит.
— А-а-а!!! — закричал Скотт, дотронувшись до чего-то живого, оно завопило не менее громко, это был да Силва.
— Признаюсь, сейчас я даже рад, что это ты, — усмехнулся Скотт, вытирая пот со лба, — да, я здорово перепугался.
— Ну вот, мы опять вместе, — Пабло, протянув руки, попытался обнять Тёрнера, но тот отклонился от его объятий, поняв это, да Силва осклабился:
— Нам сейчас нужно держаться вместе, пока ни что не случилось.
— А мне уже все равно, — отмахнулся Скотт, — со мной много уже чего случилось с тех пор, как я встретил тебя.
— Я не принуждал тебя ни к чему, ты сам захотел красивой жизни.
— Согласен, — ухмыльнулся Тёрнер, — пойдем, нам ничего больше не остается.
Они шли по кромешной темноте, молчание было тягостным и, не выдержав, Пабло продолжил.
— Но ведь и ты меня должен был понять, да я хотел спасти свою жизнь, может, я где-то струсил.
— Перестань, Пабло, — оборвал его Скотт, — не время для исповеди, да и я не похож на священника.
Огонек становился ярче и когда они пришли к нему, то увидели, что это догорающая масляная лампа. Дальше была стена, ни каких проходов, дверей, гладкая, покрытая каплями воды стена. Тёрнер провел по ней рукой, и его передернуло:
— Как лягушачья кожа.
— Посмотри, там какое-то углубление, может это какой-то рычаг, — Пабло показал на выемку в стене. Скотт протянул туда указательный палец и почувствовал, что поверхность углубления пористая, словно губка, и она пульсирует, неожиданно, он понял, что не может оторвать руку.
— Господи, что это? — воскликнул он, Пабло занервничал и немного помешкав, схватил Скотта за плечи и попытался помочь ему выбраться. Но ни чего не получалось, его начало засасывать туда. В ужасе да Силва понял, что не может оторвать рук от плеч Тёрнера, он смотрел как тот, превращаясь в желеобразную субстанцию, начинает медленно протекать в отверстие в стене. Посмотрев на свои руки, Пабло закричал, от бессилия, это последние, что он мог сделать в создавшейся ситуации. Его руки втекали в тело Тёрнера, казалось, они стали одним целым, и при этом да Силва ни чего не чувствовал, ни боли, ни холода, ни жара, ничего. Последним, что он увидел это приближающееся отверстие, через которое ему предстояло пройти, превратившись в медузу.
В чувство их привел шум голосов. Не веря своим глазам, Тёрнер и да Силва, посмотрели друг на друга. Их руки и ноги были скованы, и шли они по большому рынку. Надсмотрщик с семихвостой плеткой покрикивал и подгонял их и несколько десятков закованных в кандалы мужчин.