-Он отправился в Орлеан; там у него имеется на примете богатая вдова, на которой он собирается жениться.
-Вот как? Это забавно!.. Значит, он мне не помешает! Гм... все это очень важно, очень... Но что я с ним сделаю, если даже решу арестовать?
-Да отправите его в Венсенскую крепость, только и всего!
-Сбежать можно отовсюду, и только положение значительно ухудшится. Покойный брат-король посадил Генриха Наваррского однажды в эту самую Венсенскую крепость, а он преспокойно скрылся оттуда.
-Ну, в таком случае проще всего было бы втихомолку отделаться от этого королишки! О, я знаю, что вы, государь, не любите мешаться в такие дела! - поспешил сказать Келюс, заметив, с каким отвращением король отшатнулся от него.- Но к чему же тогда иметь верных, преданных друзей? Эти друзья вовсе не обязаны знать, что данный субъект - именно наваррский король. Мало ли какие ссоры происходят в темноте!.. И если в Луару будет спущено одним трупом больше, то что за беда, особенно если обо всем этом никто не узнает!
-Но о каких друзьях ты говоришь? Кто они?
-Во-первых, я сам. потом Эпернон и Шомберг!
-Но я сослал Шомберга!
-Так-то так, но это так скоро не делается, и едва ли Шомберг уже уехал.
-Если он не уехал, пусть остается. Я прощаю его... Но все же вас будет только трое, а этого слишком мало!
-Вы только дайте мне все полномочия действовать, государь, а там я уже справлюсь! Можно будет обратиться за содействием к лотарингцам. Да вообще вашему величеству не о чем беспокоиться: я все устрою, со всеми переговорю, все подготовлю.
Генрих III некоторое время колебался. Наконец он сказал:
-Да уверен ли ты, что наваррский король действительно злоумышляет против меня?
-Господи! Да разве можно сомневаться в этом!
-В таком случае поступай как хочешь. Я умываю руки!
-Что же,- ответил повеселевший Келюс,- опрятность - не последняя добродетель! Однако раз браться за дело, так уж браться! - и с этими словами он поспешно направился к выходу.
XIII
Выйдя на замковый двор, Келюс увидал фигуру какого-то человека, плотно закутавшегося в плащ. Миньон сразу узнал в нем герцога Гиза и, вежливо поклонившись ему, сказал:'
-Не соблаговолит ли ваше высочество уделить мне минуту внимания?
-С удовольствием,- ответил тот.- В чем дело?
-Я должен рассказать вещи, очень интересные для вашего высочества. Но сначала отойдем ближе к середине; мы стоим у самой стены, а ведь "и у стен порой бывают уши"!
Гиз согласился с этим. Они отошли на середину двора, и здесь Келюс продолжал:
-Я могу оказать вашему высочеству большую услугу!
-Вот как? Ну, так говорите, мсье Келюс!
-Вашему высочеству, наверное, было бы чрезвычайно приятно одним ударом восторжествовать над злейшим политическим врагом?
-Что вы хотите сказать этим?
-Разве я выразился недостаточно ясно? Ну, так скажите мне в таком случае, как вы смотрите на наваррского короля?
-Как на своего злейшего врага, которого я ненавижу от всего сердца!
-Значит, вашему высочеству было бы приятно узнать о его кончине?
-Разве он умер? - поспешно спросил Гиз, задрожав от радости.
-О, пока еще нет, но... этого очень недолго ждать, если только мы сторгуемся с вашим высочеством!..
-Ах, да бросьте вы это нелепое титулованье! Говорите лучше толком: вы хотите предложить мне какое-нибудь соглашение?
-Вот именно, и притом такое, которое я не мог бы предложить наваррскому королю. У него мошна слишком жидка!
-А, значит, вам нужны деньги, мсье Келюс?
-Вот именно, герцог! Я в долгу, как в шелку, и мне непременно надо раздобыть сто тысяч турских ливров, чтобы вырвать имения из рук жидов.
-Сто тысяч турских ливров?
-Господи! Разве жизнь наваррского короля не стоит этого?
-Скажите мне сначала, какая связь между этой суммой и наваррским королем?
-Та, что если я получу эту сумму, то завтра... завтра ваше высочество услышите, что с вашим кузеном Генрихом Бурбонским приключилась беда.
-Разве он в Блуа?
-Я думаю!
-Значит, он скрывается где-нибудь у гугенотов?
-Вполне возможно, герцог!
-Но в таком случае, дорогой мсье Келюс, если мне так важно отделаться от кузена, то...
-То вы сможете обойтись и без меня?
-Да ведь подумайте сами, дорогой мсье Келюс: сто тысяч турских ливров - хорошенький капиталец!
-Который вы хотите сэкономить? Это будет большой ошибкой с вашей стороны, потому что, если я не вмешаюсь в это дело, наваррский король успеет покинуть город!
-Ну, город так мал, что если поискать как следует...
-Что же, поищите! Даже если вы найдете, в чем я сомневаюсь, то вам будет мало радости: король Генрих III будет страшно разгневан, и вы испортите все дело!
-А разве против вас он ничего не будет иметь?
-Дорогой герцог, раз я берусь за это дело, значит, я тщательно исследовал почву под собою!
-Значит, вы так-таки хотите получить сто тысяч?
-О, в данный момент мне будет достаточно, если ваше высочество дадите мне слово...
-Даю вам его!
-И еще...
-Как? Это еще не все?
-И еще полдюжины рейтаров, из тех, что считают за честь умереть за ваше высочество!
Герцог кликнул своего пажа и приказал ему позвать Теобальда. Появился громадный, зверского вида гигант; Гиз сказал ему несколько слов, и он, поклонившись Келюсу, ушел.
Через четверть часа после этого по улицам Блуа тихо крался небольшой отряд в девять человек. Все они были в масках, и встречные при виде их говорили:
-Вот дворянское отродье, отправляющееся искать приключений!
Этот отряд, под предводительством Келюса, отправился прямо к дому старого сира де Мальвена, но постучал не в ворота старца, а в окно к его соседу. При первом же стуке окно распахнулось, и оттуда высунулась голова псаломщика.
-Где он? - спросил Келюс.
Псаломщик, вероятно, знал, о ком идет речь, потому что сейчас же ответил:
-Он ушел под вечер и не возвращался.
-Ты выследил его? Да? Значит, можешь вести нас? Псаломщик сейчас же вышел из дома и повел отряд Келюса в купеческий квартал. Здесь он остановился перед домом Гардуино, сказав:
-Вот тут!
-Но ведь это - гостиница!
-Может быть, не знаю, я редко бываю в этой части города.