Келюс, троекратно постучав в дверь, держал теперь совет.
-Псаломщик обманул тебя! - сказал д'Эпернон.- Если бы это была гостиница, нам давно открыли бы!
"Эге! -- подумал Генрих Наваррский.- Вот еще голос, который хорошо знаком мне! Это - д'Эпернон!"
-Надо постучать посильнее! - сказал Шомберг. "Великолепно! Знаю и этого!" - подумал Генрих.
-А если двери все-таки не откроют?
-Ну, так мы высадим ее!
-Гм... Она кажется очень солидной и окована на славу! Генрих, не отрывая глаз от смотрового отверстия, увидел, что к двери приближается гигант Теобальд.
-Вы уж не беспокойтесь, господа,- сказал он,- как бы солидна и хорошо окована ни была эта дверь, передо мною она не устоит! Не раз приходилось мне высаживать дверь единым напором плеча!
Келюс обнажил шпагу и снова постучал в дверь эфесом, крикнув:
-Эй, вы, негодяи! Откроете ли вы наконец людям короля? Ответа не последовало. Тогда Шомберг сказал:
-Да ну же, Теобальд, продемонстрируйте-ка свой "единый напор плеча"!
-Ладно! - сказал рейтар и уперся в дверь спиной так, что его поясница пришлась как раз против смотрового отверстия.
"Что поделаешь! У всякого человека - своя судьба!" подумал Генрих Наваррский, и так как спина рейтара закрывала ему вид, то Генрих обнажил шпагу и ткнул ее в смотровое отверстие.
Теобальд с силой напер на дверь, но вдруг вскрикнул и упал. Келюс и его товарищи подумали, что от напряжения у гиганта лопнул какой-нибудь сосуд; однако они поняли ошибочность своего предположения, когда один из рейтаров, приподнявший начальника, закричал:
-Кровь! Кровь!
-Тише! - прикрикнул Келюс, услыхав шум телеги, заворачивавшей в улицу.
Генрих Наваррский, тоже услыхав этот шум, подумал:
"Теперь наши силы будут равны, так как мои добрые друзья-матросы спешат мне на помощь!"
XVI
Возглас рейтара, приподнявшего Теобальда и сейчас же бросившего его вновь, удивил Келюса с товарищами.
-Кровь? - повторил миньон.
-Ну да, смотрите сами! - ответил рейтар, показывая окровавленные руки.
Действительно, из широкой раны на спине Теобальда бежала кровь, хотя до этого не было слышно ни малейшего шума и дверь не открывалась.
-Кровь! Кровь! - повторил Келюс, никак не бывший в состоянии понять происшедшее.
Но тут телега, шум которой они слышали перед тем, въехала в улицу, и д'Эпернон сказал:
-Стойте-ка, господа, сначала пусть эта телега проедет, а потом мы уж примемся за обследование двери, которая убивает одним прикосновением. Только пусть телега проедет! Не будем связываться с горожанами, а то поднимется такой шум, что хоть святых вон выноси!
Все согласились с этим и прижались к стене. Но оказалось, что телега вовсе не собиралась проезжать далее; наоборот, она остановилась как раз перед домом.
Келюс был немало удивлен. Что могло понадобиться здесь этим людям?
-Проезжайте своей дорогой, друзья мои! - сказал он.Полицейский час давно пробил, и теперь не время болтаться по улицам!
В ответ на это насмешливый голос произнес:
-Мы и не болтаемся, барин, а остановились, приехав, куда нам надо.
-Проезжай! - в бешенстве крикнул Келюс. Он обнажил шпагу и двинулся к телеге, товарищи и рейтары последовали за ним.
-Вот как? - продолжал тот же голос.- Я вижу, что вы в большой компании, сударь!
-Проезжай! - крикнул в свою очередь Шомберг, стараясь схватить одну из лошадей под уздцы.
Но в то же время в первом этаже дома одно из окон открылось, и оттуда послышался голос гасконца, крикнувшего:
-Эге! Да это Ноэ!
-Я здесь! - ответил тот, который вступил в препирательства с Келюсом.
-Слава богу! Ноэ, милочка, я сосчитал их - их девять. Одного я убил, осталось восемь. А вас сколько?
-Семеро! - ответил Ноэ.
-Значит, на четыре больше, чем нужно, чтобы разогнать весь этот сброд! Мы с Гардуино очень просим, избавьте нас от этих господ!
В то время как Генрих говорил это, блеснула молния, послышался звук выстрела, и мимо уха Генриха просвистела пуля.
-Вы ужасно неуклюжи, господин д'Эпернон! - насмешливо крикнул наваррский король.- Стреляя так неловко, не выслужишь орденочка!
-Это он! Это гасконец! - заревел Шомберг.
-За дело, друг мой Ноэ! Задай им трепку и прогони их пинками до самого замка!
Но приказ был излишен: Ноэ, Лагир и остальные юные гасконцы уже спешили с обнаженными шпагами навстречу отряду Келюса. Остался на месте только седьмой из спутников Ноэ, величественно восседавший на козлах. По-видимому, он спокойно ожидал момента, когда его товарищам понадобится подкрепление.
Несмотря на свою изнеженность, Келюс мог быть при случае храбрым. Только один Крильон внушал ему бесконечный ужас, но ведь и то сказать - Крильон не знал себе соперника в то время и пользовался к тому же чрезвычайным авторитетом. Поэтому теперь он спокойно поджидал натиска Ноэ с товарищами.
Рейтары, увидев приближавшихся гасконцев, встретили их залпом. Но они поторопились, плохо прицелились, и из среды противников выбыл из строя только один. Вторично зарядить аркебузы рейтары не успели, и им пришлось вступить в рукопашную.
Келюс, д'Эпернон и пятеро рейтаров сцепились с гасконцами, но те в первый же момент выбили из строя двоих рейтаров. Поэтому сразу установился парный бой, в котором не принимали участия со стороны гасконцев кучер, а со стороны миньонов - Шомберг. Последний от нечего делать занялся высаживанием двери дома Гардуино.
Заметив это, возница медленно слез с козел и, подойдя к Шомбергу, сказал: "Простите, сударь, но я вижу, что вы не заняты, а потому..." - и он обнажил шпагу.
Шомберг взглянул на него и испуганно вскрикнул:
-Это Крильон!
Келюс, храбро выдерживавший натиск Амори де Ноэ, услышал этот возглас, испуганно обернулся и... пал, пораженный прямым ударом шпаги Ноэ в грудь!
Лагир и Эпернон бились с ожесточением, не уступая друг другу ни пяди земли. Поэтому Ноэ отправился на помощь к самым младшим товарищам, сражавшимся с рейтарами.
Тем временем Шомберг довольно прилично держался против Крильона, который был в отличном расположении духа.
-Дорогой мсье Шомберг,- сказал он,- не скрою, что я очень доволен вами: вы фехтуете на славу!