Действительный статский советник внимательно посмотрел на нее.
– Так вы поповна?
Та засмеялась: что, не похожа? Его превосходительство думал, что все поповские дочери ходят в платках и в длинных черных платьях? Загорский с легким неудовольствием отвечал, что ничего такого он не думал, и поповны – точно такие же женщины, как и все остальные и могут ходить, в чем им заблагорассудится.
– Я рада, что прогрессивные взгляды проникли даже в стан таких… – тут она запнулась.
– Таких мастодонтов, как я? – досказал Загорский.
Слегка смутившись, Варвара отвечала, что он вовсе не мастодонт. Она имела в виду, что прогресс коснулся даже таких высокопоставленных чиновников, как господин Загорский. Ведь он же чиновник, не так ли? Чиновник, согласился Нестор Васильевич, тут уж ничего не попишешь.
– Так какими же судьбами в наших краях оказалось ваше превосходительство?
Загорский слегка прищурился, как будто что-то припоминая…
Перед глазами его, как наяву, явилась хмурая физиономия командира Отдельного корпуса жандармов генерал-лейтенанта Толмачева. Генерал мрачно щурился, седые усы его, обычно бравые, несколько провисли книзу, словно под тяжестью многочисленных государственных забот. Его высокопревосходительство был ровесником Загорского, однако, если тому по виду нельзя было дать и пятидесяти, генерал выглядел на все семьдесят.
Разговор проходил в просторном служебном кабинете Толмачева, обставленном с бору по сосенке. То есть, разумеется, мебель была выдержана в одной манере, но все остальное – висящие на стенах японские картины укиё, китайские мечи, казацкие шашки и атаманская булава – так вот, все это ясно говорило, что хозяин кабинета биографию имел самую пеструю.
И в самом деле, Владимир Александрович Толмачев не был, так сказать, природным жандармом, поднявшимся из самых низов сыскного дела. Напротив, командиром Жандармского корпуса он сделался, если можно так выразиться, по случаю – и совсем недавно притом. Окончив в юности Пажеский корпус, Толмачев служил некоторое время в гусарах, был участником русско-турецкой, а позже – и русско-японской войны. Занимал разные должности, в том числе атамана Второго войскового отдела Оренбургского казачьего войска, командира Второй бригады Оренбургской казачьей дивизии, начальника отдельной Забайкальской конной бригады и начальника Уссурийской конной бригады.
– Нестор Васильевич, дорогой, простите, что обеспокоил по столь ничтожному поводу, – говорил Толмачев, шевеля бровями, – но ей же ей, не знаю, что и делать. Я в жандармах без году неделя, по высочайшему повелению сюда сослан, Бога молю, чтоб ненадолго. Однако, нравится – не нравится, а дело, сами понимаете, надо делать. Так вот, я ради нашего старого знакомства решился вас позвать – может быть, дадите какой-то совет.
– Постараюсь помочь, чем только смогу, – отвечал Загорский, с любопытством глядя на старого вояку и недоумевая, что же привело его в такое замешательство.
– Привело, – воскликнул Толмачев, – еще как привело!
И поведал действительному статскому советнику весьма двусмысленную, на его взгляд, историю. Недолгое время тому назад археолог-любитель барон Роман Эрнестович фон Шторн снарядил экспедицию на юг России, в деревню Розумихино Царицынского уезда.
– Уж не знаю, чего он там надеялся доискаться, – говорил Толмачев, поводя усами по сторонам, словно охотящийся кот, – только верьте слову, все это очень странно.
– Что ж тут странного? – удивился Загорский. – Царицын – это Прикаспийская низменность, а она представляет безусловный интерес для археолога. В частности, там обнаружены следы архантропов[4], стоянкам более двух миллионов лет… А этот ваш Шторн, что же, от Русского археологического общества туда поехал?
– Нет, сам собою, – проговорил генерал, почему-то понижая голос.
Нестор Васильевич пожал плечами: что ж, насколько он понимает, в самой экспедиции нет ничего подозрительного. Толмачев согласился – в экспедиции нет. Подозрительное заключается совсем в другом. А именно, спустя примерно неделю после прибытия в Розумихино, один из работников барона, эстонец по фамилии Саар, пропал. Сначала думали, что он просто сбежал. Однако позже обнаружили окровавленные лохмотья, оставшиеся от его одежды.
– Где обнаружили? – заинтересовался Загорский.
Оказалось, в местном озере.
– Может быть, он просто случайно утонул? – предположил Нестор Васильевич. – Выпил, упал в озеро…
Генерал согласился – возможно, что и выпил, и даже что упал. Но тогда почему одежда окровавлена? Загорский пожал плечами: зацепился за корягу, пытался освободиться, поранился…
4
Архантроп – человек выпрямленный, он же человек прямоходящий; ископаемый вид, считается непосредственным предком человека разумного.