В мае 1913 года рисунки за подписью Эрте были впервые напечатаны в роскошном модном журнале «Gazette du Bon Ton», слава его постепенно росла, а стиль изнеженно-утонченных рисунков явно свидетельствовал о близости к дягилевской эстетике. Но до конца своих дней Эрте отрицал какое бы то ни было влияние Бакста на свое творчество, утверждая, что черпал вдохновение в персидских миниатюрах и краснофигурных греческих вазах, виденных еще в Эрмитаже… Также он вдохновлялся иллюстрациями знаменитого Обри Бёрдслея, называл того любимым художником и работал всю жизнь в том направлении, которое Бёрдслей породил.
Летом 1914 года, проработав у Пуаре 18 месяцев, Эрте покидает этот Дом моды и создает собственную коллекцию. Коллекцию эту ему отшивает первая портниха Пуаре – этот инцидент послужил поводом для судебного процесса против Эрте, который Пуаре выиграл. Это вызвало охлаждение отношений между двумя создателями моды, длившееся до самой смерти Пуаре в 1944 году.
В один из дней мы договорились о видеоинтервью для русского телевидения, но я вместе со съемочной группой и журналистками Катей Уфимцевой и Мариной Боровик опоздал на целый час. Есть у нас одна национальная особенность – мы живем по принципу «срослось и не срослось». Срастается редко. Ведь для того чтобы срасталось, нужно что-то делать. А Париж всегда был городом чрезвычайно привлекательным, полным соблазнов. Хочется и в музей заглянуть, и в магазин забежать, и сфотографироваться на фоне красивой витрины, а потом мы попали в пробку… Подумаешь – что нам этот старичок Эрте. Подождет! Роман Петрович был тогда страшно разгневан. В своем уже очень почтенном возрасте он знал истинную цену времени. Снятый фильм показали по Первому каналу, который, кажется, тогда назывался ОРТ. В кадре я и Эрте. Я задаю вопрос – он по-русски отвечает. Как сейчас помню, на мне был белый пуловер. Но о том, кто берет интервью, почему-то ничего не сказали – ни подписи, ни титра. Позднее фильм размагнитили и пленку смыли. Россия тогда до Эрте не дозрела. А теперь выставка Эрте прошла и в Эрмитаже, и в московском РОСИЗО. Я посетил обе, остался очень доволен.
Одной из самых главных покровительниц Эрте в Париже была русская хозяйка ночных кабаре Елена Мартини. Она вновь пригласила Эрте рисовать афиши для своего знаменитого «Фоли-Бержер», в котором сама когда-то начинала в качестве танцовщицы. Мартини прославилась своей знаменитой фразой: «Мне не нужна река из бриллиантов. Если я хочу реку, я прорываю ее в парке своего имения». В ее замке Вильменон на севере Франции Эрте создал волшебные интерьеры, и сегодня этот замок является музеем искусства Эрте. Стеганая спальня с альковом, мебель, составленная из рогов животных.
Светильники в замке по эскизам Эрте делал англо-китайский скульптор-ювелир Питер Чен, мой знакомый по Глазго. Он говорил, что Эрте хорошо рисовал, но ничего руками не лепил. Появление на сегодняшнем рынке бесчисленного количества бронзовых скульптур по его эскизам является просто коммерческой популяризацией наследия этого талантливого иллюстратора, к нему прямого отношения не имеющей. Последнюю свою работу, бродвейский мюзикл, Эрте начал в 97 лет, поскольку обладал неуемной творческой энергией, а это – дар Божий!
До последних дней Эрте любил путешествовать. Он постоянно находился в пути между Мальоркой, где строил свою летнюю резиденцию, Лондоном, Нью-Йорком, Барбадосом и Парижем. Во время поездки в 97 лет на остров Маврикий Эрте внезапно заболел и был перенаправлен на частном самолете американских друзей в Париж, где и скончался в госпитале «Кошен» в пасхальную субботу, 21 апреля 1990 года в 4 часа утра. В больнице Эрте составил список приглашенных на траурную церемонию, я был в их числе.
Отпевание состоялось в парижском Кафедральном соборе Александра Невского. Гроб из красного дерева, выполненный по его эскизу, был весь усыпан цветами, которые принесли танцовщицы-«голяшки» из «Фоли-Бержер», выступавшие в созданных им костюмах. Эрте похоронили на Булонском кладбище в семейной могиле, где покоятся его родители.
Душеприказчиком стал водитель, датчанин по происхождению, который работал и жил с ним много лет. Он же, вступив в права наследования, устроил большую распродажу вещей Эрте. Мне удалось приобрести какое-то количество рисунков. Всего в моей коллекции 16 эскизов. Но Роман Петрович создал их более тысячи. Одно время они стоили по 10 000 долларов за лист, потом интерес спал, а с ним спала и цена.