— Прости, — лишь повторила Паркер.
Прости. Прости и всё.
И нет, это было далеко не: «Прости, мне очень стыдно за своё клептоманство», а всего лишь равнодушное: «Прости, что ты это видел. В следующий раз запрячу понадёжнее».
— Зачем, Холли? — вручая ей шуршащую упаковку с антиквариатом, непонимающе покачал головой Крейг. — Поймают ведь рано или поздно.
— Не поймают.
— Всех ловят. Даже самых хитрых.
— Эй. Мы это уже обсуждали, помнишь? И я с самого начала дала тебе понять, чем занимаюсь. Это то, что я умею и то, чем зарабатываю. Я и так последние месяцы соскакиваю от большинства заказов, чтобы не уезжать далеко из Лондона. И ты вроде как принял эту часть моей жизни. Так мне казалось, во всяком случае.
Да. Он действительно принял. Но это не означало, что одобрял.
— Мне тоже.
Вот в такие моменты и рушилась иллюзия их якобы нормальной жизни. Самообман, вот чем он пичкал себя уже который месяц, ведь по факту Дилан имел крайне смутные представления о том, кто именно жил с ним под одной крышей.
И Холли отлично улавливала эти сомнения.
— Слушай, — ласково коснулась она его плеча. — Ты попросил меня остаться — я осталась. Скажешь уйти, и я всё пойму, правда. Прошу только об одном — не нужно осуждать. Я та, кто я есть. И ты этого не изменишь.
Да. Это верно. Невозможно кого-то переделать и исправить, если человек сам того не желает. Всё, что в нашей власти — это сделать выбор: по пути тебе с ним или нет.
Любой другой на месте Дилана давно бы обрубил подобную токсичную связь, отказавшись становиться, в общем-то, сообщником, потому что, если когда-нибудь правда о его девушке всплывет, он влипнет так, что уже не сможет отделаться от позорного клейма и, вероятно, даже тюремного срока за пассивное соучастие, однако…
Любовь, наверное, и, правда, слепа, раз вместо ответа Крейг притянул Холли к себе для поцелуя. Нет, отпустить её он не может. Не сейчас. Какими бы последствиями для него это не сулило...
— Голубки, хорош ворковать, — на пороге замаячила физиономия Саймона. Пришлось поспешно прятать за спину египетского божка. — Давайте к нам. Ещё успеете посюсюкаться.
***
Канадская провинция, остров Ньюфаундленд, Сент-Джонс, наши дни
— Я был уверен, что там что-то есть! — с досадой стискивал кулаки Дилан, чувствуя, как внутреннее разочарование достигло пика и готово выплеснуться через край.
Троица спешно удалялась от собора, предварительно аккуратно уложив отключенного священника на скамью.
— Там что-то и было. Нас просто опередили, — Холли выглядела не менее разочарованной.
— И что? Это всё? Конец поискам? — Саймон едва сдерживался, чтобы не завыть. Да он же только-только начал распробывать на вкус новые для него впечатления, а тут такой облом! Что же получается, все его убитые нервные клетки отданы в жертву зазря?
— А что? Есть другие варианты? — саркастично усмехнулся Крейг. — Если там что-то и было, мы об этом уже не узнаем, — Чёрт, чёрт… Чёрт!
— Может, тогда не стоило вырубать священника? — неуверенно предположил друг. — Он явно служит там не первый год. Может, что-то знает?
— Уж простите, что не предусмотрела такой поворот, — фыркнула Паркер. — Действовала экспромтом.
— Экспромт у тебя заключается в избивании стариков?
— И особо говорливых надоед.
— Женщина, кто занимался твоим воспитанием?
— Точно не богатенькие родители, сдувающие с сынулей пылинки.
— Это ты на что намекаешь? — напрягся Саймон. Даже от возмущения остановился.
— Ты всё и сам понял.
— Хватит! — обрубил их перепалку Дилан. — Толку-то от того, что вы собачитесь? Переругавшись, результата мы всё равно не добьёмся.
— Просто кому-то приятно скалить остренькие зубки, — продолжал ехидничать Саймон.
— Ага. И впиться в чьё-нибудь небритое горлышко, — поддакнула Холли. — Ты почему бороду не сбрил?
— Хватит, кому говорю! — выдохнул устало Крейг. — Хотя… делайте, что хотите. А я, если честно, сейчас перекусил бы. Еда в самолёте была отвратная. Только вот мы засветились, так что вряд ли в этом городке нам будут рады.