— Я распорядился оборудовать для тебя отдельный кабинет. Кроме работы в торговом зале ты будешь выполнять обязанности секретаря. Хорошо, если ты научишься печатать на этих новомодных пишущих машинках. Одну такую я купил для моего секретаря, но он так и не смог ее освоить.
Айрин помолчала и, немного подумав, твердо сказала:
— Когда я должна приступить к работе?
— Завтра утром. Сразу после завтрака садимся в мой «даймлер» и едем на Олд-Бонд-стрит. И так будет каждый день: мы будем вместе ездить на работу и вместе возвращаться домой. В мое отсутствие тебя станет везде сопровождать служанка Софии. Иными словами, за тобой устанавливается более строгий надзор, чем это было прежде, — сообщил Эдмунд и, скривив рот, добавил: — Несмотря на твое распутное поведение, я все-таки хочу выдать тебя замуж за приличного человека.
Айрин заметила, как в глазах отца мелькнули хорошо знакомые ей раздражение и недовольство.
— Где будет мой кабинет? — спросила она, чтобы закончить разговор.
— Эта комната тебе хорошо известна. Она самое подходящее для тебя место, — злобно ответил отец, сознательно желая причинить ей боль. — В этом помещении иногда принимали посетителей. У тебя будет возможность хорошенько обдумать свое поведение и пожалеть о своей глупости, которую ты совершила в этих стенах.
Видя страдальческое выражение ее лица, дрожащие руки, Эдмунд думал, что она не выдержит и сломается, но Айрин вдруг сжала руки, словно собираясь с силами, и, опустив голову, коротко ответила:
— После завтрака я буду готова ехать с тобой на работу!
В вестибюле Айрин столкнулась с Софией, которая по напряженному бледному лицу падчерицы поняла, что между отцом и дочерью снова что-то произошло.
— Что случилось на этот раз? — с тревогой спросила она.
Выдавив из себя улыбку, Айрин коснулась ее плеча, желая успокоить мачеху.
— Все в порядке. Отец предложил мне работу в качестве его личного помощника, так что я не буду себя чувствовать оторванной от ювелирного мира. Спасибо и за это.
— Слава богу, как я за тебя рада, — облегченно вздохнула София.
Это означало, что Эдмунд способен прощать и быть милосердным. Значит, он прислушался к ее словам. София отправилась в кабинет мужа, застав его в тот момент, когда он собирался подняться в спальню, чтобы переодеться к ужину. Она молча подошла к нему и, нежно обняв, уткнулась лицом в его плечо.
— Спасибо, что позволил Айрин заниматься любимым делом, — поблагодарила она мужа.
— Что ты собираешься надеть на работу? — спросила она Айрин, когда обе поднялись наверх, оставив Эдмунда в гостиной за чтением газеты.
Поскольку персонал фирмы состоял исключительно из мужчин, Айрин пришлось положиться на собственную интуицию.
— Пока не решила, — с сомнением в голосе ответила Айрин. — Может, ты мне подскажешь, что лучше надеть?
Айрин с ужасом думала о том, что завтра ей предстоит увидеть ту самую комнату, более того — находиться в ней по долгу службы.
— Мне кажется, что черный цвет — самый подходящий для работы, — ответила София, перебирая платья Айрин. — Тебе придется иметь дело с ювелирными украшениями, продавать их, а на черном фоне драгоценные камни смотрятся лучше всего. Кроме того, ты сама должна выглядеть шикарно. Это самое главное.
— У меня есть два траурных платья для похорон, — равнодушно заметила Айрин.
София уже достала их из шкафа, окидывая критическим взглядом оба черных шелковых платья простого классического покроя с высоким воротником.
— Примерь это, — посоветовала она.
Когда Айрин надела одно из платьев, София, обладавшая хорошим вкусом и острым глазом на детали, взяла от другого платья бархатный пояс и изящно повязала его на шею в виде галстука. Это был последний писк парижской моды, докатившейся и до Лондона. В результате получился элегантный, модный и очень выразительный наряд. Не хватало только броши, которая придала бы платью законченный вид. Айрин достала шкатулку с украшениями, и они с Софией стали увлеченно рыться в девичьих «драгоценностях».
— Эта! — воскликнула София, вынув брошь с зеленым нефритом, которая была у Айрин с детских лет. — Зеленый подходит к цвету твоих глаз, а золотая оправа хорошо смотрится с бархатом. Теперь нам нужны серьги. Есть у тебя подходящие украшения для ушей?
У Айрин нашлись и серьги. Закрепив их в ушах, она оглядела себя в полный рост, стоя перед огромным зеркалом.
— Отцу наверняка понравится. Теперь я — настоящая дочь владельца ювелирного магазина, — сказала она, стиснув зубы. — Клянусь, что буду работать, как еще никто не работал в магазине Линдсея.
Глядя на ее отражение в зеркале, София не могла удержаться от улыбки.
— Не сомневаюсь в твоих способностях. Ты сильная, Айрин, и всегда должна оставаться такой.
— А что делать с сердцем, когда оно разрывается от боли? — тихо спросила девушка задыхающимся голосом, закрыв руками лицо.
София ласково погладила ее по щеке.
— Все пройдет, дитя мое! Поверь, время все лечит, даже самую страшную боль. — Она промолчала, что страдает сама, борясь с собственной болью, пытаясь вычеркнуть любовь из своего сердца.
Утром все было так, как Айрин и предполагала. Оглядев ее с ног до головы, Эдмунд сдержанно кивнул, дав понять, что вполне удовлетворен ее видом. По дороге они не произнесли ни слова. Прибыв на место, он представил ее как своего нового личного ассистента в торговом зале и мастерской, а потом передал в руки мистера Тейлора.
— Кто бы мог подумать, мисс Айрин, — сказал ее старый друг Тейлор, — что мы будем вместе работать? Я уверен, вы прекрасно справитесь с работой.
— Вы многому меня научили, мистер Тейлор, — ответила Айрин, — я немало почерпнула и в Школе ремесел, но мне хочется знать больше и больше. — В тоне Айрин сквозило острое желание заглушить сердечную боль работой. — Прошу вас, помогите мне стать профессиональным ювелиром. Вы сделаете это лучше, чем кто-то другой.
— Это серьезное дело, но я постараюсь сделать все, что в моих силах, — улыбнулся он. — Мне давно стало ясно, что вы обладаете редкой способностью чувствовать камень как живой материал, ценить его качества. С раннего детства вы, как губка, впитывали науку о камнях, а это остается на всю жизнь. Сейчас моя главная задача — следовать указаниям мистера Линдсея и ввести вас в курс дела. После того как вы ознакомитесь с расположением помещений, я покажу, где что находится, потом проинструктирую вас, как надо продавать товар, как себя держать, чтобы лучше шла торговля. Тут многое зависит от ваших личных качеств. Мистер Таунсенд, секретарь вашего отца, объяснит, как работать с бумагами.
Айрин страшно волновалась, когда старик Тейлор повел ее в ту комнату, которая отныне должна была стать ее кабинетом. Войдя туда, Айрин с облегчением вздохнула: комнату было не узнать. Прежними остались только обои. Отсюда вынесли диван и золоченые кресла, а вместо них поставили буфет и шкафы для хранения бумаг. Посереди комнаты вместо стола, над которым висела люстра, стояли письменный стол красного дерева с письменными принадлежностями и кожаное кресло. Несколько поодаль расположились еще два схожих по стилю кресла. На лакированном полу лежал яркий турецкий коврик вместо старого мрачного персидского ковра. Ее внимание привлекла пишущая машинка на столике у стены. Айрин подумала, что печатание на машинке схоже с игрой на рояле: просто нажимай на клавиши. Осталось только выучить их расположение, но это оказалось несложно. Мистер Тейлор объяснил, как пользоваться звонком — «местной связью», которую недавно установили на фирме. Это было очень удобно, если понадобится вызвать мистера Таунсенда или поговорить с отцом. Благодаря этой системе в магазин можно было оперативно вызвать «скорую помощь» или связаться с полицией. Место любовных встреч превратилось в рабочий кабинет. Выходя из него в сопровождении мистера Тейлора, чтобы ознакомиться с ассортиментом товаров, Айрин велела себе никогда больше не вспоминать о прошлом!
Глава 8
Через семь месяцев после дебюта Айрин впервые доверили серьезного клиента. За это время в магазине побывало много важных особ, но отец не допускал ее к крупным операциям, считая, что дочь еще не набралась нужного опыта. После окончательного ухода мистера Тейлора его место занял Роберт Саймингтон, который продолжал инструктировать Айрин по вопросам торговли. Он очень нравился Айрин: выдержанный, требовательный к своим подчиненным, когда это было необходимо, а главное — он поощрял ее интерес к камням. На вид ему было лет сорок с небольшим. Когда выдавалась свободная минута, он, подобно мистеру Тейлору, устраивал девушке небольшие тесты. Роберт Саймингтон выкладывал перед ней несколько камней одного вида — бриллиантов или изумрудов, а Айрин по внешним качествам минералов, размерам и оттенкам цветов должна была определить их происхождение и приблизительную стоимость. Поскольку в Школе Эшби Айрин приобрела неплохие знания в геммологии, не говоря уж о ее природной склонности к камням, она нередко удивляла его точностью ответа, который он часто сверял с прейскурантом. Саймингтон хорошо разбирался в драгоценных камнях, но больше с точки зрения их коммерческой стоимости, а не качества. Этим он отличался от своего предшественника, мистера Тейлора, что никак не умаляло его достоинств, а в особенности того внимания, которое он уделял профессиональному росту Айрин. Когда в магазин поступал необычный экземпляр ювелирного украшения, он всегда приглашал Айрин, чтобы та высказала свое мнение и оценила качество камня. Однажды он показал ей пару серег, которые сделали в их мастерской из материала заказчика — минерала насыщенного кроваво-красного цвета.