Выбрать главу

Утром шейх Юсуф первым вошел к проснувшемуся Бушуеву, пригласил его в другую палатку и почтительно усадил на лучшее место.

Были осторожны и туманны вопросы, которыми шейх хотел разрешить свои недоумения.

Но ответы были так же осторожны и путанны, как и вопросы.

Бушуев видел, чего хочет шейх, и не торопился удовлетворить его желание. К чему спешить? Если поспешишь удовлетворить любопытство мужчины, не покажешь ли этим, что уподобил его женщине?

Принесли пищу. Шейх Юсуф приказал зарезать лучшего барашка, и от поставленного на ковер блюда веяло раздражающим аппетит ароматом жареного мяса, приправленного чесноком.

Это было сэлкали — единственное вкусное блюдо, известное курдам.

В своих скитаниях по горам Бушуев обнаружил, что степень культурности народа можно определить и по разнообразию пищи. Чем проще и однообразней пища, тем диче и некультурней народ. Бушуев встречал людей, которые знали только одно блюдо — вареное мясо. Соль была единственной приправой этого кушанья. Это были дикие кочевники, не знавшие ни грамоты, ни своего прошлого. Они бродили по земле и как будто не находили подходящего для постоянной жизни места. Иезиды стояли выше кочевников. В их передвижениях была планомерность. Они дольше задерживались в определенных пунктах. У них определилось прошлое, зародилась грамотность. И пища их была несколько разнообразней. Кроме вареного мяса, они знали мясо жареное. Это жаркое, правда, приготовлялось самым незатейливым способом. Мясо жарилось прямо на углях. Но кроме этих кушаний, иезиды, как и все курды, могли готовить еще ряд кушаний. Самым же лакомым считалось сэлкали. У курдов даже была специальная посуда — сэл. На выпуклой стороне этой посуды пекли хлеб, а вогнутая предназначалась для сэлкали. Сэлкали приготовлялось из мелко нарубленной баранины, зажаренной на курдючном сале. В приготовленную таким образом баранину подмешивают кислое молоко и добавляют чеснок.

Бушуев давно не ел ничего вкусного и с жадностью накинулся на принесенное блюдо. Молодая баранина как будто таяла во рту. Особенно хороша была грудинка с нежным, хрустящим под зубами салом.

Не было ни вилок, ни ножей, ни тарелок. Кушанье приходилось брать руками и справляться с ним самым первобытным способом — с помощью пальцев и зубов. И чем прожорливее был гость, тем больше удовольствия получал хозяин.

Как хорошие машины работали челюсти, и работа их, казалось, не имела конца. Вздувались желудки, и приходилось распускать пояса, чтобы дать простор разбухающимся животам.

Все в мире непостоянно. Кто знает, что принесет завтрашний день?.. Если сегодня есть возможность набить желудок вкусной пищей — набей его. Не откладывай ничего на завтра, бери все сегодня, сейчас, так как никто не может сказать, что будет завтра. Не надо думать об этом.

Бушуев привык к этой примитивной философии. Привык к такого рода насыщению и его желудок. Желудок был переполнен и ощущал уже порядочную тяжесть, а Бушуев все продолжал жевать. Звучная отрыжка услаждала слух. Отрыжка была благодарностью желудка. Она — неопровержимое свидетельство гостеприимности хозяина, сумевшего набить живот гостя до предела.

Все тело ощущало приятное опьянение. Туманилась мысль, исчезала энергия. Хотелось лечь и ни одним движением не нарушать работы, которая творилась внутри переполненных животов.

С полным удовлетворением посматривал шейх на пресытившегося гостя.

Теперь шейх узнает все. Если сердце голодного полно скрытности, то в душе сытого нет места для тайны.

Шейх расположился поудобнее и приготовился слушать. Бушуев тупо бормотал слова благодарности и всяческих пожеланий.

С двух сторон палатки были подняты полотнища; свежий горный воздух незримым потоком вливался в палатку и нес с собой освежающий аромат. Вдали виднелись горы с девственно-белыми вершинами. Спокойные, неподвижные, они звали всех к тому же вечному покою. Покрывшиеся мутью глаза Бушуева не отрывались от этих вершин. И наблюдательному шейху казалось, что в голове Бушуева нет ни одной мысли, что весь он во власти сонного отупения.

Но вот немного прояснились глаза Бушуева, лениво шевельнулись губы, и шейх насторожился.

— Когда желудок наполнен и сердце не имеет желаний, хочется благодарить того, кто создал жизнь и сделал ее прекрасной, — тихо проговорил Бушуев, и после короткой паузы стал говорить дальше. Он говорил то, что по его предположению должно было заставить шейха забыть обычную недоверчивость и замкнутость и дать ответ на интересующие Бушуева вопросы.