Как только немного стихла боль, Бушуев предложил Сальфо взять дракона за выступ на шее и опрокинуть его на спину. Сальфо не поняла Бушуева и с недоумением смотрела на него. Эта непонятливость вызвала у Бушуева вспышку раздражения.
— Ну, чего же ты стоишь?.. — крикнул он: — Делай то, что тебе говорят…
Встревоженная его раздражением, Сальфо покорно положила руку на горло дракона и попыталась поднять его.
— Не так, не так!.. — нервничал Бушуев. — Возьми его за тот выступ, который у него под шеей, упрись ногой в стену!..
Сальфо собрала всю силу, напряглась. Неподвижный и тяжелый дракон как будто ожил, медленно шевельнулся и стал тихо отодвигаться от стены, поднимаясь на дыбы, а потом начал опускаться на пол и лег на спину с беспомощно поднятыми кверху неподвижными лапами.
Увлеченная странной борьбой с каменным и безвредным чудовищем, Сальфо совершенно не видела того, что творилось за ней. В стене постепенно образовывалось четырехугольное отверстие. Огромная цельная плита с вделанным в нее фонарем тихо опускалась. Нижняя часть ее как будто оставалась на месте, зато верхняя неуклонно опускалась внутрь и под конец легла на поверхность пола скрывавшейся за ней комнаты. Бушуев поднялся и заглянул внутрь нового помещения. Оно было невелико. Прямо против входа на подставке из черного мрамора лежало какое- то подобие головного убора чрезвычайных размеров. Убор был украшен кистями. За подобием шапки на такой же подставке стоял золотой павлин художественной работы. Хвост, отделанный драгоценными камнями, излучал разноцветные огоньки.
Бушуев вошел в комнату. В одном углу он увидел висевшие цветные одеяния. Остальные стены были пусты.
— Сальфо!.. Что это такое?.. — с недоумением спросил он.
Ответа он не получил. Удивленный Бушуев выглянул в отверстие и увидел распростертую пред входом Сальфо.
— Что с тобой?.. — задал вопрос встревоженный Бушуев.
— Тише!.. — прошептала Сальфо: — Ты открыл обитель великого и грозного Мельк-Тауза.
— Ах, вот в чем дело!.. — рассмеялся он и сел на поваленного на спину дракона.
— Знаешь что, Сальфо, — проговорил после некоторого раздумья Бушуев: — Если бы великий Мельк-Тауз не захотел, то я не открыл бы двери его обители. Он хотел этого, и я исполнил волю его. Встань и не бойся! Войди в эту обитель, сними одну из висящих там одежд и сделай мне перевязку.
Сальфо послушно поднялась.
— Значит, ты сделал то, что хотел Мельк-Тауз?.. — спросила она с благоговейным трепетом.
— Я исполнил его волю, — равнодушно ответил Бушуев. — Иди и делай, что тебе говорят!
Сальфо робко вошла в комнату, поцеловала плетеные из шерсти кисти чудовищного головного убора и сняла одно из висевших в углу одеяний. Это был огромный кусок шелковой материи с круглым вырезом по середине.
Боль затемняла сознание Бушуева. Он действовал и говорил механически. Он вскрыл тайник машинально, подчиняясь неисчезающему никогда желанию познать все таинственное и неизвестное, а когда вскрыл, то сосредоточил свое внимание только на том, что могло бы облегчить его страдания. Сияющий огнями драгоценных камней Мельк- Тауз не воспламенил его, а огромная плетеная из волоса шапка, более похожая на колокол, не вызвала у него никакого внимания. И только то преклонение, с которым Саль- фо приложилась к этой вещи, заставила Бушуева спросить:
— Что это такое?
Сальфо была изумлена вопросом Бушуева:
— Неужели благоволящий к тебе Мельк-Тауз не открыл название этой вещи?.. — сказал Бушуеву ее робкий взгляд.
— Я не знаю, что это, — снова проговорил Бушуев.
— Это — тюрбан Мельк-Тауза!.. — тихо произнесла Са- льфо.
Бушуев снова сосредоточился на своем намерении. Ему надо было сделать перевязку. Он посмотрел на опухшую руку и поморщился от предчувствия тех болевых ощущений, которые придется ему пережить. Но эти ощущения неизбежны. С бледным, перекошенным лицом, с покрытым крупными каплями пота лбом он сидел и исследовал свою неподвижную руку. Повреждение — вывих или перелом, он не знал — произошло около плечевого сустава. От сильной боли у Бушуева кружилась голова и он еле владел собой. Он не обратил внимания на Сальфо, которая стояла рядом и внимательно рассматривала его распухшую неподвижную руку. Девушка быстрым движением вдруг схватила больную руку, встряхнула и дернула к себе. Бушуев мучительно вскрикнул от невыносимой боли и свалился с сидения. Са- льфо поддержала падавшее тело Бушуева, бережно опустила на землю и осторожно стала растирать опухоль. Он лежал бледный, мокрый от пота и тяжело дышал. Сальфо продолжала свою работу и недоумевала: