— Затмение кончилось. Солнце светит по-прежнему, — ответил Бушуев.
Сальфо облегченно вздохнула.
— Что с тобой случилось?.. Откуда взялся Айо? — стал задавать вопросы Бушуев.
Сальфо со стоном приподнялась с земли, ощупала перевязанную голову и после некоторого раздумья ответила:
— Когда я пришла к ним, там был Айо. Он говорил, что Мельк-Тауз погасит солнце, если люди не убьют тебя и меня. Они поверили Айо и кинулись сюда. Я хотела остановить их, но они стали бить меня. И мне кажется, я была наполовину мертвой.
Бушуева глубоко тронула самоотверженность Сальфо. В который раз уже она спасает его! Она готова отдать ему все, что имеет, и ничего не просит взамен.
— А где Айо?.. — неожиданно встревожилась Сальфо.
— Айо?..
Бушуев вернулся к действительности.
— Айо с пробитой головой лежит там… — Бушуев указал на поляну.
— Кто убил его?
— Я убил его из ружья.
Глаза Сальфо расширились от удивления.
— Разве твое ружье опять стало испускать гром и молнию?.. Разве к нему вернулась способность убивать на расстоянии?
— Почему ты спрашиваешь это?.. — переспросил недоумевающий Бушуев.
— Я спрашиваю это потому, — пояснила Сальфо, — что Айо говорил там всем:
— Ружье его умерло и дух, живший в нем, ушел. Ружье стало простой палкой, совершенно безвредной и не опасной.
Бушуев рассмеялся.
Сальфо проявляла изумительную живучесть и выносливость.
Она накинула на себя рваное одеяние и ушла в лес, откуда вернулась с пучком каких-то трав и начала приготовлять лекарство. К траве Сальфо прибавила бараньего сала и все это растерла на камнях. Получилась густая зеленая мазь. Ею Сальфо смазала ушибленные места, а к ране на голове приложила широкие листья, испускавшие тяжелый бальзамический аромат.
Бушуев приказал Сальфо сбросить рваные и грязные овчины и надел на нее одну из ярких накидок с круглым вырезом по середине.
Новое одеяние смутило Сальфо. Она с недоумением рассматривала ткань, складками ниспадавшую вниз.
— В этом нельзя ходить!.. — с некоторым раздумьем проговорила Сальфо.
— А мы его сделаем покороче, — отозвался Бушуев и с помощью ножа укоротил ткань.
Сальфо сделала несколько шагов и снова заявила:
— Но на ходу все это раскрывается, а при ветре может слететь.
— Мы сделаем тогда пояс… — предложил Бушуев.
Из отрезанных клочков ткани он смастерил что-то вроде кушака и обвязал им тонкую талию Сальфо.
Сальфо критически рассматривала свое новое одеяние. Оно явно не удовлетворяло ее. В глазах Сальфо было недоумение. Бушуев же был в восторге. Ткань не скрывала стройности тела Сальфо, а как будто еще более оттеняла гибкость фигуры. Это одеяние вырывало Сальфо из дикой среды и приближало ее к тем женщинам, среди которых вырос Бушуев. Повязка на голове заменяла головной убор.
Бушуев искренно любовался Сальфо, а она с опущенной головой медленно ходила и следила за движением складок на необычной для нее одежде. Вдруг она повернулась к Бушуеву, взглянула на него, и ее намерение заявить о непригодности новой одежды осталось невысказанным. Восторженный взгляд Бушуева остановил Сальфо. Такими глазами Бушуев никогда не смотрел на нее.
И Сальфо с некоторой нерешительностью спросила:
— Разве в этом платье я стала лучше?
— Лучше, лучше!.. — ответил задыхающийся от охватившего его чувства Бушуев, и его жгучие поцелуи примирили Сальфо с новым одеянием.
XVII
Жизнь Бушуева не походила на жизнь. Это был сон, тихий и ласковый.
Каждый день Бушуев видел кругом себя горы, полные глубокого и важного раздумья. Вверху было небо, голубое и бездонное. Яркая зелень не знала пыли. И все было окружено необычной тишиной. Тишина, казалось, была ненарушимой, она впитывала все звуки и растворяла их в себе. Тишина и неподвижность усыпляли мысль и оплетали ее незримой паутиной лени.
Бушуеву принадлежала чудовищная сокровищница. В его руках — изумительный золотой прииск, где всю грязную и тяжелую работу выполнила сама природа. Она добывала руду, дробила ее, промывала и бережно хранила драгоценный металл. Из этой сокровищницы пользовались золотом люди в глубокой древности, но жизнь изменилась. Жалкими развалинами лежит былой город, в стадо жалких дикарей превратились когда-то культурные люди. Они стали такими потому, что ограничилась и замкнулась их жизнь и порвалась связь со всем миром. Маленький мирок, замкнутый сам в себе, загнил и разложился.