Насторожившийся Бушуев стал чутко прислушиваться. Он решил, что перепуганная его таинственным исчезновением Сальфо покинула его и убежала к своим сородичам, но, повидимому, Сальфо осталась верна ему.
Как только шорох повторился, Бушуев кинулся вверх по ступеням и пронзительно закричал.
— Кто зовет меня?.. — послышался в ответ тревожный и глухой вопрос.
— Это — я, Сальфо!.. — радостно завопил Бушуев: — Это — я!.. Выпусти меня!..
— Где ты?.. — и в голосе Сальфо Бушуев уловил тревожную подозрительность.
Она видела кругом каменные стены. Здесь не было такого места, где мог бы спрятаться Бушуев, а между тем он где-то здесь, и голос его доносится до Сальфо.
— Я здесь… Ты прикрыла меня плитой… Закрой выход, и я выйду отсюда!.. — кричал Бушуев и бил кулаком по гранитной плите.
Только теперь Сальфо что-то сообразила. Она быстро вышла из помещения и торопливо стала поднимать дракона. Бушуев быстро выскользнул из-под плиты.
— Довольно!.. — остановил он Сальфо и облегченно вздохнул.
Сальфо снова опустила на спину дракона и кинулась к Бушуеву. Она обнимала и ощупывала его, как будто не верила в его целость.
— Где ты был?.. — спрашивала ликующая Сальфо.
— Там! — ответил Бушуев и показал рукой вниз. — Ты чуть было не оставила меня здесь навсегда!
— А я думала, что тебя унес Мельк-Тауз, — говорила обрадованная женщина.
— Ну, давай уходить отсюда! — сказал Бушуев.
— Мы сюда больше не вернемся? — спросила Сальфо.
— Нет! — решительно ответил Бушуев.
Организуя экспедицию за солью, Бушуев думал добраться до золота. Он предполагал вынести часть его на поверхность земли. Но после кратковременного пребывания в тайнике и гнетущих переживаний золото потеряло притягательную силу. Не золото, а жизнь была теперь наивысшей драгоценностью, и только ее хотелось унести скорей из потемок подземелья на солнечную и радостную поверхность земли.
— Если мы не вернемся сюда, то я возьму с собой Мельк- Тауза! — нерешительно проговорила Сальфо.
— Бери, если хочешь, — равнодушно отозвался Бушуев.
Он нагнулся над странным фонарем и стал разглядывать его.
— А ведь тут, пожалуй, есть радий! — подумал Бушуев и удивился: — Откуда древние люди могли достать его?
Бушуев знал ценность радия и хотел было захватить таинственный фонарь для освещения подземного пути, но знал также Бушуев и страшную силу радия, и осторожно отодвинулся от неугасаемого источника света и вышел вслед за Сальфо, сгибавшейся под тяжестью золотого павлина. Через несколько секунд Бушуев уже не видел ни Сальфо, ни мерцающего павлина: тьма охватила их и поглотила.
Снова сузились все способности восприятия внешнего мира у Бушуева и снова он держался за Сальфо, а она шла в темноте, не уменьшая шага, не теряя, как будто, способности видеть.
Через некоторое время до ушей Бушуева и Сальфо стали долетать отдаленные воющие крики. Оставленные около соли люди, видимо, волновались и звали их. Сальфо ускорила шаг и кинула в темноту пронзительный крик. В этом нечленораздельном крике было что-то понятное оставленным в темноте дикарям. Вопли их смолкли, и подземелье снова наполнилось тяжелой давящей тишиной.
Если бы Бушуев был один, то он прошел бы мимо невидимых в темноте дикарей и не заметил бы их, но Сальфо ощущала их.
Выйдя из узкого прохода, она обратилась с вопросом к незримым людям:
— Набрали соли?
Ей ответил утвердительно нестройный хор голосов.
— Все здесь? — снова спросила Сальфо.
Опять последовал утвердительный ответ.
Чтобы облегчить Сальфо, Бушуев взял у нее тяжелого павлина и поднял его на плечо. На обратном пути Сальфо уже не приходилось ободрять робких и подгонять отстающих. Все шли тесной толпой и стремились поскорее выбраться из темной и молчаливой пасти подземелья.
Бушуев перекладывал с плеча на плечо тяжелого павлина и думал о том, что, пожалуй, пора уже собираться в обратный путь. Кончается лето, и скоро снежные вершины гор станут совершенно непроходимыми. Их надо перевалить до наступления жестокой в горах зимы.
Обратный путь с крутым подъемом казался для всех бесконечным.
— Ну, что же, скоро будет выход? — спросил Бушуев.
— Должен быть, скоро! — ответила Сальфо.
Бушуев смотрел вперед, но светлого пятна не было видно.
Молчаливое человеческое стадо, покорно шедшее сзади, стало проявлять себя. Слышались вздохи, неясный шопот, иногда доносились заглушённые стоны.
Дорвавшиеся до соли люди перегрузили себя и страдали от тяжести.
Бушуев подумал о привале и отдыхе, но неожиданный возглас Сальфо оборвал его мысль.