Дальше они поехали вместе…
Феофан стоял перед большим зеркалом, поправляя знак власти на светло-серой ленте — золотую звезду с лучами-рубинами. Вспоминал все, что ему пришлось пережить за последние недели… В большом зале ждали, вероятно, только его. Все, желающие присутствовать на Суде Империи, уже прибыли, ведь если в круге не будет хватать хотя бы одного, захотевшего войти в состав судей, древнее заклятье не воплотится в жизнь.
Феофан вошел в зал, занял свое место. Справа, за два кресла от него, сидела Химера в облике черноволосого колдуна, одетого в белые одежды.
Преступница стояла перед ними, в яме, обрамленной алым бархатом и золотом: одежда судей не отличалась красочностью и разнообразием, будто не существовало иных цветов. В другом конце зала на простых стульчиках разместились три старые женщины, иногда люди называли их мойрами, норнами или еще как-то, но от этого суть не менялась — эти существа имели власть над чужими жизнями. Старухи не обращали внимания, где находятся, сплетая серые нити.
В круг вошел обвинитель. Безымянный, как и все обвинители Империи, прекрасный и высокомерный.
— Подсудимая Аля Очеретяная, также известная как пиратский капитан по прозвищу Воронье крыло, вас обвиняют в расшатывании устоев Империи и попытке поднять мятеж. Известно ли вам, что за каждое неправдивое слово мы имеем право оборвать жизнь любого из тех, кто вам небезразличен? — обвинитель кивком указал на мойр.
— Да, мне известно об этом законе Империи, — спокойно ответила Аля. — Спрашивайте.
Обвинитель показал ей синий конверт с изъеденной огнем печатью и обугленным краем, вытащил из него лист, покрытый мелкими буквами.
— Что это? И кому адресовано?
— Это письмо капитана Яроша Сокола, перехваченное вами, — Аля чувствовала, как вслушиваются в ее слова мойры, каждое мгновение готовые рубануть по одной из нитей: колдовство, замешанное на дружбе и любви, искривленное, как и все в Империи.
— Кому адресовано это письмо?
— Пиратским капитанам.
— Кому адресовано это письмо из пиратских капитанов? — повторил обвинитель и уточнил. — Из живых.
Аля вздрогнула, этот ответ она, к сожалению, знала.
— Феникс, — она запнулась, неожиданно четко вспомнив женщину с волосами, подсвеченными пламенем. — Всех других вы уже наказали.
Но воздух звенел — она прошла по краю, не солгав, но и не сказав всего.
Обвинитель посмотрел на нее. Его улыбка была такая же ледяная, как и голос.
— А из тех, кто не был живым?
Аля вонзила ногти в ладонь, не почувствовав боли.
— Мариан и Джонатану.
Министр видел, как удивленно пошевелился советник Императора, едва ли не единственный, кто, кроме него, не выбрал для себя сегодня красные и багровые цвета. А обвинитель вел допрос дальше.
— Феникс уже встретилась с Ярошем Соколом?
— Да.
— А Мариан и Джонатан?
— Да.
— Почему мы не знаем, где они?
— Потому что им дарована новая жизнь.
— Обоим?
— Да.
— Кем?
— Той, которая воплощает в себе жизнь этого мира.
— Давняя с ними?
— Нет. Она ушла.
— Куда держит курс корабль с черными парусами?
— К Призрачным островам.
— Что ищет «Диаманта»?
— Сокровища.
— Какие?
— Я не знаю.
Правду. Только правду. Иначе она никогда себе не простит того, что случится. Хотя ее «никогда» может продлиться лишь до сегодняшнего вечера.
Вопросы. Десятки. Сотни. Обвинитель хотел знать все: как они встретились, как решили отправиться в столицу, чтобы бросить врагам вызов, как их предали и поймали…
Феофан смотрел на женщину, из последних сил державшуюся перед ними прямо, и восхищался ее стойкостью и мужеством. В приговоре не стоит сомневаться, но почему-то министр с ужасом думал, что бы было, окажись, по его желанию, перед таким судом капитан корабля с черными парусами. Ярошу Соколу было, кого терять, и мало кому из пиратской команды Феофан действительно желал смерти. Не знал министр, что паруса корабля Али тоже были окрашены в черный цвет.
Сколько она перед ними простояла? А не солгала ни в чем…
Феофан не заметил, что колет пальцы лучами Имперской звезды.
Обвинитель разговаривал с главой Суда, собиравшимся огласить решение. Министр оставил звезду в покое.
Судья поднялся.
— По закону Империи за попытку свергнуть власть Императора, Аля Очеретяная, вы приговорены к смерти. В назидание…