— Разве Марен может умереть? — от удивления у Итаны округлились глаза. — Она же из давнего народа!
— А разве она всегда была давней? Что рождается, то и умирает, — это уже сказала вампирша Магда.
Возле них осталось немного народа. Родители Роксаны забрали всех детей, а Макс, Берн и Владимир учились ловить ветер.
— Что случилось с той давней, которую мы нашли на улице? — Ярош коснулся кончиками пальцев шеи Марен: было странно чувствовать, что у давней бьется сердце, медленно отсчитывая такую долгую жизнь.
— Она почувствовала, что в Элигере творится что-то недоброе, и предложила переждать, — ответил Айлан. — Я согласился, и мы ждали до утра, сидя в укрытии между скалами на берегу моря. Она рассказывала мне легенды о давнем народе и прошлом мира, но больше всего о своем любимом севере, откуда она родом. Утром давняя помогла мне отыскать дом Феникс, ведь он был скрыт мастерски сплетенными чарами, большая часть которых мне не ведома, а сама, пожелав нам удачи в путешествиях по морям и суше, ушла. Думаю, что из Элигера она направится на север.
На палубу опустились две тени. Ангел и крылатая женщина.
— Мы попрощаться, — с радостью сообщил ангел. — И поблагодарить за мое освобождение.
Ярош поднялся, хотел возразить, но Айлан остановил его.
— Не уговаривай их, Ярош. У них свое море, они сокровище друг для друга, — тихо сказал капитану чародей. — Разве ты не видишь?
Ярош видел. Любовь озаряла этих двоих, сияние сильного чувства плыло по их крыльям, окрашивая перья в черно-серебряные цвета. Они стали единым существом, открыв любви сердца.
— Так это его ты мне показывал при встрече? — улыбаясь, спросил Ярош у Странника.
— Его, — подтвердил давний. — Интересно было, почувствуешь ли ты, что рядом со мной видение.
— Пусть ваш путь будет легким, — ангел взлетел к светлому от луны небу, и его любимая полетела вслед за ним.
Ангелы танцевали, прощаясь, благословляя. Волшебный танец, где прикосновения перьев будто поцелуи, а осенний ветер, кружащий их, становится теплым и ласковым. Люди зачарованно наблюдали, как отдаляются ангелы. Радость и покой дарил волшебный танец. Только Хедин и Феникс почему-то загрустили, этот покой был для них горьким.
На корабль поднялись те, кто плыл в другой шлюпке. Ричард с завистью глянул на друзей Яроша, сразу присоединившихся к команде, сам он со своими тремя товарищами держался от них подальше.
Над мертвой водой цвета металла летела Химера, но она не решилась приблизиться к кораблю с черными парусами. Увидев ангелов, белая тень устремилась за ними.
А тем временем на «Диаманте» Харун подозвал Странника, Хедина и Айлана. Они о чем-то советовались, Ярош видел это, но не подходил, чувствовал, что может оказаться лишним. Ответы Странника были короткие и в основном утвердительные, Хедин и Айлан пока внимательно слушали предложения давнего. Тогда Хедин покачал головой, не соглашаясь. Харун умолк, теперь говорил юный чародей, и другие прислушивались к его словам, иногда Айлан дополнял замысел своими предложениями.
Соколу так хотелось услышать, что именно они говорят, но его не звали в этот круг. И не только его. Ярош огляделся и увидел, что еще трое наблюдают за разговором, — Юран, Феникс и Ричард стояли не рядом, но одинаково старались угадать, о чем разговаривают собранные давним на совет. Все трое владеют чародейством, но их не выбрали, и в любопытных взглядах читается обида.
Харун соединил руки, его ладони осветились призрачным сиянием, что-то оно рисовало, понятное только тем, кому предназначалось. Хедин и Айлан кивнули в знак согласия и понимания, Странник тоже не возражал. Призрачное сияние над ладонями давнего угасло.
Четверо разошлись по кораблю. Странник пошел к грот-мачте, Хедин и Айлан направились на нос корабля и остановились неподалеку друг от друга. Харун подошел к Ярошу.
— Мы попробует защитить корабль, хотя бы временно, — сказал давний. — Постарайтесь нам не мешать и отойдите от бортов.
Ярош не ответил, но и говорить вслух не было нужды — Харун понимал, о чем сейчас думает пиратский капитан. Давний поднялся на капитанский мостик, его трое помощников стали так, чтобы каждый видел лица всех других. Они безмолвно читали общее заклинание, вероятно, поведанное им огненным сиянием, и с каждым мгновением воздух вибрировал сильнее, откликаясь на отзвук не промолвленных слов, усиленных эхом других голосов.
Покачнулся уставший Юран, восхищенно ахнула Феникс. Она тоже чувствовала, как умножается сила общего заклинания. Это несказанно прекрасно — быть частью таких чар, когда становишься миром, а мир становится тобой, пусть и на несколько мгновений, кажущихся длиннее жизни.