Он запнулся и умолк.
— Не врет, но я бы ему не верил.
Люди оглянулись на Хедина, сидящего на канатной бухте. Парень вызывающе наслаждался вниманием.
— Но я молчу, меня же не спрашивали.
А весь его вид вопил: спросите, попросите, я все расскажу об этом человеке. Или заставлю его самого рассказать.
Ярош принципиально отвернулся от Хедина.
— Имя.
— Константин.
— Откуда ты?
— Из местной школы.
— Это так? — Ярош посмотрел на Марен.
— Он говорит правду, — подтвердила давняя предположение Хедина, но ее ответ прозвучал и как предупреждение: только попробуй соврать, долго будешь жалеть.
Константин побледнел. Никто не заступится за него. Хедин хмыкнул: как же быстро они начали чувствовать себя пиратами.
— Зачем ты здесь?
— Я спор проиграл ученикам. Должен же я был доказать, что достоин их учить, а не только в книжках рыться. А для этого нужно самому увидеть далекие земли…
Ярош задумался. По пиратскому обычаю сбросить его в воду? Но они отошли далеко от берега. А лодку ему никто не даст. Нет, ну, море же было в его глазах, хоть и припорошенное книжной пылью. Ярош и сам помнил, как книжная пыль въедается в глаза и в мысли.
— Прекрасный пример для учеников, как правильно себя вести. Доказал, так пусть убирается, — Хедин откровенно нарывался на неприятности.
Но Ярошу очень не хотелось начинать путешествие с крови. Чьей бы то ни было.
— Не будете выполнять приказы, оба окажетесь за бортом, — пробурчал капитан.
— Слушаюсь, капитан! — обрадовался учитель.
И Роксана, подхватив его радостный крик, помчалась к родителям, вместе с Катериной, Тайрой и Итаной помогавшим на камбузе.
Пираты разошлись по кораблю, а Хедин даже не поднялся, всех презирая.
— Нравится быть плохим? — бросил ему Макс, проходя мимо колдуна.
— Да, — оскалился Хедин. — Плохим лучше всех. А ты думал, пираты — ангелы?
Кажется, он один из немногих понимал, что здесь только что не случилось, и к какому решению мог прийти капитан.
Вечерний полумрак ложился на воду, тени накладывались на тени, сумерки становились ночью. Казалось, будто время остановилось. На рей село существо с белыми крылышками, которое все уже называли Ангелочком.
— Всем привет! — радостно поздоровалось оно с командой.
— Привет!
Рядом с ним опустилась маленькая фея, пыль с ее крыльев осыпалась на мачту, и дерево засияло, зазолотилось, словно вечерняя сказка.
— Фея, — хмыкнул Хедин, в одиночестве прогуливающийся по палубе, ведь в компанию его не брали. — Фей на корабле не хватало. Убирайся отсюда, фея.
— Фея? Где? — Роксана стояла под мачтой, ловя в ладони волшебную пыль.
И как она всюду бывать успевает?..
А фея обиделась, серьезно обиделась. Пыль краснела.
— Не подожги наш корабль, — Ярош тоже умел появляться на своем корабле будто из ниоткуда.
Ярош строго глянул на Хедина. Пирату было тяжело представить, что этот малолетний наглец — тот самый колдун, хитростью и угрозами заставивший их взять его на корабль. Учить манерам мальчишку никто не собирался, даже благородные родители Роксаны не возьмут его под свою опеку.
— Я не специально, — фея дунула на крохотную ладонь, красная пыль превратилась в ярко — синюю и разлетелась с ветром, не удерживаясь на дереве.
Ярош огляделся. Кроме двоих детей, рядом никого не было.
— Роксана, тебе не кажется, что тебя родители ждут?
— Они разрешили, — попробовала возразить девочка, но сразу поняла, что не в родителях дело, а это приказ, и аж засияла от радости. — Слушаюсь, капитан!
Но насколько теплее она это сказала, искренне и совсем не так, как Константин.
Хедин и Ярош остались вдвоем, без свидетелей. Даже Ангелочек и фея улетели и теперь кружили, рассыпая зеленоватую пыль вокруг деревянной скульптуры на носу корабля.
Они не разговаривали, просто смотрели друг другу в глаза. Они понимали друг друга, не так хорошо, как могли понять любого Марен или Харун, но намного лучше, чем большинство тех, кто впервые взошел на пиратский корабль. Угрозы и обещания спорили с пониманием и долгом в их взглядах. Наконец Ярош спросил:
— Кто на корабле капитан?
— Ярош Сокол, — нехотя ответил молодой колдун, в чьих пальцах несколько ночей назад истекала кровью умирающая звезда.
Он признал власть капитана, но что‑то задумал. И о том не знал даже давний народ.
Глава 5. Заговорщики
Степь. Раздольная степь трав, шелестящих под ногами, роняющих семена на иссушенную землю, их стебли с шелестом ломаются под ногами. Сухой степной ветер сильно отличался от соленого морского.
Ярош шел по степи, понимая, что все это ему снится. Но этот сон не от чар, где соединяются огонь и мрак, — его создало иное воображение. Далекие расстояния сокращались до минут, и вот пират уже поднимался на холм, где из черной земли пробивалась новая трава. Зеленый цвет радовал глаз. А на верхушке холма стоял идол.
Пират обошел резной камень. В одной руке идола меч, в другой посох, на голове шапка, опущенная до бровей, а на спине дерево рисованное. Ярош раньше видел такое дерево.
— Я думаю, колдун приехал ко мне, — на холме стояла Зорин, вышивка на ее одежде искрилась: зеленые нити струились родниками, а красные придавали сиянию мерцающий фон. — Он тоже искал. Наследников погибших народов. Мой народ продал Империи тайну яда, которым теперь казнят преступников, и за это его одарили расправой, а не золотом. Нас осталось всего четверо во всем мире. Что знает один, то знают и другие, что знали предки, то ведомо и потомкам. Мы чувствуем друг друга на любом расстоянии.
— Так колдун приехал к тебе? — Ярош не договорил: закончить дело, но Зорин словно услышала его мысль.
— Нет, — засмеялась женщина. — Он хотел договориться со мной. Как с потомком исчезнувшего народа. Но мы не успели встретиться.
— Рассказывать долго. Он меня нанял, но я мало что знаю о его делах, — из предвечерней мглы вышла Киш.
— Лучше показать, — Марен, стоящая с третьей стороны холма, повела рукой. — Мы восстановили происходившее той ночью. Из воспоминаний.
Степь исчезала, ее по лоскуту уносил ветер. Пред взором появился приморский городок, дом на горе, бедная комната.
В дверь постучали, и сестра Киш пошла открывать. Сама Киш точила меч. На ходу расстегивая плащ и кланяясь, в комнату вошел Хедин. Русоволосый немолодой колдун при его появлении встал из‑за стола, оставив поздний ужин, и тоже кивнул парню, здороваясь.
— Я был уверен, что ты услышишь зов. Ты был одним из лучших моих учеников.
— Я приехал, — холодный голос Хедина поражал непривычной властностью. — Но почему здесь? В этом городе?
— А ты разве не чувствуешь, что их власть в Элигере слабее всего? Здесь властвуют иные силы. Куда же еще звать беглецов?
— Я ехал слишком быстро, не почувствовал. Потом осмотрюсь, — не спрашивая разрешения, Хедин налил себе из кувшина воды. Напившись, он внимательно посмотрел на колдуна. — А звезда?
— Все готово. Все заклятья раскрылись, словно почки. Звезда ждет того, кто снимет ее.
— Я ее сниму, — высокомерно заверил парень. — Я знаю, как это сделать. И какой вопрос задать, тоже знаю.
— Не сомневаюсь. Но звезду сниму я. Тебе известно, что будет, когда кровь звезды коснется твоей кожи? — Хедин молчал. — Звезды — это судьбы людские. Погасив одну, погасишь и судьбу человека. Чем ярче судьба, тем ярче звезда, тем на более сложный вопрос может ответить.
— Да, да, — немного насмешливо продолжил Хедин. — А есть много маленьких звездочек, которых и глазом не увидишь, на них желания загадывают, когда люди, чьим жизням они светили, умирают. И это правильно, ведь если бы все судьбы были яркие, небо стало бы похоже на раскаленное солнце. Я все это слышал десятки раз.
— Слышал, но плохо слушал, Хедин, — серо — зеленые глаза колдуна полыхнули недовольством, но лишь на мгновение. — Когда ты отберешь жизнь звезды, то отдашь и часть своей. Никогда не задумывался, почему звезды обычно снимают не для себя?